Ощущение, что борешься с ветряными мельницами – правозащитник Семёнова Елена о пытках

16 декабря, г.Павлодар, как заявила руководитель Общественного объединения «Мы против пыток» Семёнова Елена, даже в случае регистрации факта пыток дело могут закрыть на стадии следствия, хотя у потерпевшего зафиксированы побои и переломы. Одним только ужесточением наказания факты пыток не искоренить. Нужно вносить корректировки, менять процедуру выявления и оформления дел о пытках, считает Семёнова Е.

Проблему пыток в своем Послании народу Казахстана в марте 2022 года поднял Касым-Жомарт Токаев. Он поручил внедрить системный подход в расследовании преступлений, связанных с пытками, так как сегодня нет отдельного конкретного органа, ответственного за это направление. Как отмечал глава государства, системный подход позволит обеспечить объективность и беспристрастность следствия, утвердить неотвратимость наказания за произвол в правоохранительной сфере.

«Раньше пытки происходили на системной основе – в колониях подвешивали, избивали, топили и чего только не делали, сейчас их значительно меньше. Но январские события показали весь ужас, на что способны люди. Но это относится больше не к сотрудникам системы КУИС, потому что, когда мы посещали колонии, у всех задержанных не было на них жалоб. А вот со стороны правоохранительных органов это уже было что-то из ряда вон выходящее. Никто не ожидал такого», – призналась руководитель ОО «Мы против пыток» Елена Семёнова.

По её словам, речь идёт не только о фактах, которые стали известны общественности после январских беспорядков. На деле их было гораздо больше, однако не все были готовы заявить об этом. В пример Семёнова привела, что в этот период в Алматы было распоряжение – часть СИЗО выделить под ИВС, потому что не было мест для размещения задержанных, а отдельные сотрудники полиции издевались над ними и выбивали показания.

Правозащитник напомнила, что глава государства поручил ужесточить наказание за пытки, соответствующий закон сейчас находится в парламенте, однако ничего не изменилось и к ним ещё обращаются с жалобами и заявлениями о пытках.

«Как всё было, так и осталось. Единственное, сами сотрудники стали бояться и стали понимать, что понесут ответственность. Но всё равно происходят издевательства. Разница лишь, что это не системно, не везде, но факты ещё есть. Резонансные дела, как это было с утюгом в январе, невозможно скрыть. Если нам становится что-то известно, мы сразу обращаемся в прокуратуру, далее начинается следствие. Но то, как проводится следствие – это больной вопрос. Такое ощущение, что борешься с ветряными мельницами», – подчеркнула Елена Семёнова.

В пример она привела, что в августе этого года стало известно, что один из осуждённых учреждения ЖД-158/7 в Таразе напал на сотрудников колонии, однако никто после этого случая не провёл нужную проверку.

Что нужно было ему сделать, чтобы он пошёл на такой поступок? Он ведь не просто так в один день проснулся с мыслью и целью напасть? Адекватный, нормальный мужчина, о котором хорошо отзывались, но как его можно было довести до такого состояния? Понимаете, это может произойти только в том случае, когда у человека больше нет выбора. Но в данном случае никто не разбирался, и сами сотрудники не понесут никакого наказания, хотя они тоже виновны в этом происшествии», – добавила руководитель общественного объединения.

Заместитель главы ОО «Мы против пыток» Александр Гапонов подтвердил, что, если обратить внимание на статистику дел по 146 статье УК РК (пытки), можно увидеть, насколько низкий процент дел доходит до суда.

«Пытки происходят в колониях, в основном когда вновь прибывает этап. Даже если камеры есть, то они палкой камеру поднимают вверх и после этого получается «слепая зона». Приходят сотрудники учреждения и избивают осуждённых. То есть пытки начинаются ещё с самого начала прибытия в колонию. А далее уже могут в разных видах повториться в карантинном отделении, режимном отделе и так далее», – рассказал Александр Гапонов.

Он добавил, что в случае, если заявление поступает в уполномоченные органы, то приезжает следственно-оперативная группа, возбуждается дело, но нередко отсутствует видеофиксация или на стадии следствия дело могут закрыть, хотя у потерпевшего побои и переломы.

Руководитель ОО «Мы против пыток» Елена Семёнова считает, что для исправления ситуации в лучшую сторону необязательно нужно менять закон, но крайне важно сделать его работающим и внести ряд требований. Так, например, в случае возбуждения дела в Едином реестре досудебных расследований (ЕРДР – Прим. ред.) важно обязать правоохранительные органы проводить все необходимые следственные мероприятия, обеспечить безопасность осуждённому, подвергшемуся пыткам, обеспечить безопасность свидетелям, а подозреваемого в пытках временно отстранить от службы на период расследования без возможности доступа в колонию или СИЗО.

«Можно открыть УПК и посмотреть, какие следственные мероприятия должны проводиться. Но этого нет и никто не обращает на это внимание. Поэтому мы имеем то, что имеем. Да, президент говорил об ужесточении наказания за пытки, но смысл, если закон не работает? Эта статья не работает. Здесь не менее важно вносить ещё корректировки, как все службы должны работать. Тогда смысл будет. В противном случае можно сто раз ужесточать, но ничего не изменится. Опять же только единичные случаи, которые дойдут до суда. Нужна чёткая инструкция, которая будет сопровождать алгоритм действий уполномоченных органов. Возможно, тогда и будет хоть какой-то результат», – объяснила руководитель ОО «Мы против пыток».

Член общественного объединения Бауыржан Мусин добавил, что они принимали участие в обсуждении законопроекта, участвовали на круглых столах МВД и КУИС, высказывали замечания и предложения, приводили практику применение расследования по пыткам в других странах.

По его словам, нулевая терпимость к пыткам хорошо прописана в законодательстве скандинавских стран, где за последние годы не было зафиксировано таких фактов. Всего этого удалось добиться благодаря максимальной прозрачности и открытости при расследовании таких преступлений, при точном исполнении требований процессуального закона, системы мер защиты от пыток и реабилитации жертв пыток.

«Как известно, в Казахстане были громки дела. Тогда только благодаря прокурором удалось привлечь таких вот «оборотней в погонах» к ответственности. Но внутри самой прокуратуры надо создавать именно специализированную службу, которая обладала бы необходимыми знаниями в расследовании пыток и жестокого обращения. Кстати, в ходе обсуждения д.ю.н., профессор, академик Марат Когамов предлагал в УПК предусмотреть отдельную главу и порядок расследования пыток ввиду специфики самого уголовного деяния. Но пока это не находит поддержки у законодателей и со стороны прокуратуры», – объяснил Бауыржан Мусин.

Как сообщалось ранее, поправки в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы по вопросам прав человека, а также предупреждения пыток и жестокого обращения были презентованы в мажилисе в октябре этого года. В целом законопроект рассматривает поправки по шести направлениям. Одним из них является определение понятия пытки, а также введение определения «жестокое обращение».

Законопроектом обеспечивается видеозапись допросов, судебных заседаний, а также раздельное содержание ранее судимых от впервые осуждённых путём упразднения учреждений чрезвычайной безопасности. При наличии же у осуждённого тяжёлого заболевания ему предоставляется отсрочка от отбытия наказания, а постановление суда об освобождении или замене более мягким видом наказания должно быть исполнено незамедлительно.

Как сообщал на презентации первый заместитель министра внутренних дел Марат Кожаев, сегодня материалы о предоставлении более мягкого вида наказания по состоянию здоровья рассматривают 30 дней, 15 дней уходит для вступления постановления в законную силу. При этом, согласно озвученным данным, в период с 2015-го по 2022 год из 441 больного до принятия судами решений скончались 75, не дожил до вступления в законную силу 31 человек.

В свою очередь, в Генеральной прокуратуре заявляли, что в большинстве случаев эти преступления носят латентный характер, совершаются в закрытых и изолированных помещениях, а органами уголовного преследования допускаются нарушения при расследовании уголовных дел этой категории.

«Несвоевременное проведение следственных мероприятий приводит к утере доказательств и прекращению дел за недоказанностью. Ложная корпоративная солидарность препятствует установлению истины. Коллеги прикрывают своих сотрудников, скрывают доказательства», – отмечали в надзорном органе.

В ведомстве добавили, что по поручению главы государства подготовлен проект поправок в Уголовно-процессуальный кодекс об установлении исключительной подследственности пыток за органами прокуратуры, который находится в парламенте.