Зная меня не только как священнослужителя, но и как человека с филологическим образованием и некоторым литературным и редакторским опытом, немногим более года назад Даник Молдабеков обратился ко мне с просьбой помочь ему закончить книгу в качестве редактора.
Осознавая важность данной работы и руководствуясь евангельским принципом «приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин.6:37), я принялся за дело и был вознаграждён не только достойным гонораром, собранным подписчиками автора, но и правом быть одним из первых его читателей, возможностью из уст участников событий, о которых он пишет, узнать правду, разобраться в противоречиях тех дней и погрузиться в их трагический оптимизм и полную надежд безнадёжность.
Книга – явление литературное. Горько видеть сегодня, когда книга Даника ещё не попала в руки читателя, как предпринимаются попытки выставить её не как событие литературного процесса, а как политический акт или протестное действие. Хочется верить, что времена, когда литература была обязана равняться на политику партии, книги запрещались, а их авторы подвергались остракизму, остались в далёком и тёмном прошлом (речь не о Старом Казахстане, а о более раннем периоде). Свобода слова, творческого самовыражения и запрет цензуры в наши дни являются незыблемым правом человека, во всяком случае, так написано в Конституции. Поэтому попытки запугать издателей романа Молдабекова и воспрепятствовать его напечатанию, так же, как и попытки политизировать творчество и литературу, не могу воспринимать иначе, как действие хтонических сил, стремящихся вернуть Казахстан в полное лжи и страданий колониальное прошлое. Закончив работу как редактор, я написал отзыв. И не думал, что его придётся публиковать прежде, чем будет издана сама книга. Однако в этом сегодня есть необходимость. Верю, что свобода возобладает над несвободой, и бесы, пытающиеся воспрепятствовать выходу романа «Год-Январь» будут посрамлены. Публикую свой отзыв в качестве голоса в поддержку автора.
Я был не единственным редактором этой книги. После меня вносились ещё правки и, возможно, претерпела изменение композиция романа. Прежде, чем опубликовать отзыв, я хотел подержать «Год-Январь» в руках, ощутить запах типографской краски, перечитать роман, шелестя страницами. После этого, если бы возникла необходимость, исправить и дополнить свой отзыв. Но обстоятельства диктуют свои условия. Отправляю текст в публикацию в том виде, как он был написан весной прошлого года.
«Книга журналиста Данияра Молдабекова с первых строк овладевает вниманием. Она читается с интересом, легко. Причина этого не только в правдивой истории, которую рассказывает журналист, но и в особенности авторского стиля, безыскусной манере повествования. Автор одновременно остаётся и беспристрастным наблюдателем, как репортёр, фиксируя происходящее, и участником событий, как один из героев книги, делясь своими чувствами и эмоциями. Лёгкость чтения, однако, не говорит о неполноте содержания. Текст книги насыщен эмоциями и смыслами. Данияр проделал серьёзную журналистскую работу: собрал массу свидетельств, проинтервьюировал многих участников, изучил публикации. Он пережил и прочувствовал то, о чём написал. Будучи сам свидетелем и участником, он написал книгу не о чём-то внешнем, а о глубоко личном, даже интимном.
В книге, несомненно, важен социально-политический фон. Но гораздо более значим – фон эмоциональный. Уверен, читатель согласится, что, открывая себя, в переживаниях и эмоциях, Даник Молдабеков как бы описывает те общие переживания, которые в те дни испытали многие казахстанцы.
«Узнавание читателем в себе того, о чём говорится в книге, является доказательством её подлинности», – писал Марсель Пруст. За этим общим, за переживаниями автора, в которых читатель книги Молдабекова узнаёт себя, стоит глубокий идеологический конфликт. Автор вообще очень мало пишет об идеологии, он не философ и не политик, он журналист, но парадоксально, почти не выходя за рамки традиционной журналистики, работая с социально-политическим материалом, он фиксирует серьёзные идеологические вопросы, которые важны для будущего Казахстана. Наверно, по этой причине жанр книги обозначен как роман. Это, действительно, не просто сборник репортажей, статей, интервью и журналистских расследований. В современной теории жанра не найдётся критериев, которые препятствовали бы назвать «Год-Январь» романом. Фабула и конфликт романа «Год-Январь» общеизвестны и не зависят от авторского креатива. Данияр – не демиург. Он – хроникёр, который по-журналистски объективно зафиксировал очень важную веху в истории Казахстана. Молдабеков мотивировался не личными симпатиями, а стремлением докопаться до истины. Подобно Джону Риду, автору «Десяти дней, которые потрясли мир», он не остался нейтральным. В борьбе казахстанцев за будущее он вместе с народом. Меня многократно спрашивали, почему я, будучи христианином, во время январского протеста высказывал публично одобрение «мародёрам и грабителям». Слепо доверясь официальной пропаганде, совершенно не понимая всех сторон произошедшего, вопрошающие видели в событиях января лишь «мародёрство и грабёж». Я объяснял, что, действительно, мародёрство и грабёж имели место. Они свидетельствуют о невысоком культурном и этическом состоянии части нашего социума. И нет им оправдания. Но, ведь, самое главное происходило не там, где громили прилавки, а в народной гуще мирного протеста. Предвижу, вопрос, почему я, будучи христианином и священнослужителем, взялся редактировать роман Данияра. Спешу ответить. Христос в Евангелии рассказывает притчу: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своём; когда же люди спали, пришёл враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушёл; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоём? откуда же на нём плевелы? Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдём, выберем их? Но он сказал: нет – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» (Матф.13:24-30). Посеянное Богом добро в мире существует параллельно со злом, посеянным диаволом. Роман Молдабекова очень хорошо иллюстрирует, как на нашем казахстанском поле произрастают и добрые колосья, и, рядом с ними, злые сорняки. Умудрённые аксакалы и молодые эмпатичные пассионарные мужчины и женщины вышли на улицы и площади, чтобы заявить о несправедливости, выставить заслон автократии, бюрократизму и коррупции, чтобы в мирном протесте защитить свои, и не только свои, но и всех казахстанцев конституционные права. Благородство протеста, увы, в некоторой степени было дискредитировано мародёрством и грабежами, и в конечном итоге было сметено силой оружия при участии зарубежных военных интервентов. По недальновидной оценке, сторонников «жёсткой руки» и «сильной власти» протест против автократии был вызван современными демократическими ветрами, дующими с Запада. В действительности автократия совершенно чужда традиционной казахской культуре. В Туране всегда бытовал особый тип степной демократии, очень терпимой и компромиссной, но при необходимости защиты готовой к борьбе. Социальное неравенство и несправедливость были всегда. Но автократии не было. Казахские ханы избирались народом. Важные решения принимались коллективно. Авторитарный стиль управления в Казахстане – пережиток колониального прошлого и особенно – коммунистического. Триггером январского протеста, как мне кажется, стал не столько социально-экономический фактор (цена на газ, недовольство коррупцией и проч.), сколько осознание многими казахстанцами несоответствия существующей формы управления государством историческим традициям, самому духу Казахстана. Казахи массово вышли на площади в ожидании встречи с властью. Они шли как на курултай в надежде, что их услышат, что их хотя бы будут слушать. Я, конечно же, не мог не поддержать своего народа в его стремлении к свободе и борьбе за правду. И это никак не противоречит моим религиозным убеждениям, ведь к свободе и правде призывает Новый Завет. Авторитаризму и неправде в истории христианства всегда противопоставлялась соборность Церкви и правда святых. Таков мой ответ вопрошающим. О мародёрстве и грабежах, о том зле, которое всплыло с социальных низов в те дни, писали СМИ, рассказывали телеканалы, об этом знают все. Молдабеков не остался в стороне, по-журналистски объективно он освятил эту тему. Но в его романе запечатлены, что более важно, другие – добрые ростки январских событий. Описанное им свидетельствует, что в нашем обществе много людей, способных к самоорганизации и взаимопомощи, готовых брать на себя ответственность и противостоять беспределу в исключительных условиях безвластия. Во время многотысячного митинга на площади женщины убирали мусор, мужчины объединялись, чтобы совместно защищать чужое имущество, старики организовали штаб, чтобы координировать общие действия, молодые люди защищали солдат и полицейских от подталкиваемых провокаторами разъярённых толп, казахстанцы бесплатно делились с протестующими едой, приносили воду… Данияр пишет о чувстве единства, посетившем его во время митинга. Он назвал это «национальным воскресением». Действительно, в те дни произошло что-то значимое: возрождение, а может быть, зарождение свободной казахстанской нации. Тот факт, что эта книга вышла и попала в руки читателя (NB. Увы, не попала, но должна попасть!), даёт надежду, что эти благие ростки не погибли вместе с безвинными жертвами. Первая часть книги эпическая. Стилистически и по жанровому содержанию она заметно отличается от второй, где один из героев первой части, журналист Даник Молдабеков, раскрывается в образе автора. Журналистские расследования, статьи и интервью, написанные им за год с лишним, вплетаются здесь в исповедальное дневниковое повествование о муках творчества и личных обстоятельствах, сопутствующих и предшествующих работе над книгой. В итоге читатель получает не только репортажное свидетельство о событиях января и журналистскую аналитику о её причинах и последствиях, но и личную историю человека, испытавшего все надежды и разочарования года-января. Пусть роман займёт своё место не только на книжных полках, но и на читательском столе. Есть надежда, что «Год-Январь» станет одной из значимых книг в истории казахстанской журналистики и внесёт вклад в сохранение беспристрастного взгляда на новейшую историю Казахстана.
Это ценно для нашего будущего».
“Республика”
