Казахстанский профсоюзный активист Лариса Харькова за последние полтора года столкнулась на родине с уголовными обвинениями, которые обернулись для нее ограничением свободы и конфискацией имущества, с гражданским иском и даже поджогом автомобиля. На Западе же ее деятельность по защите профсоюзов получила высокую оценку — Харькова стала одним из лауреатов престижной премии имени Артура Свенссона.
Энбекшинский районный суд Шымкента на этой неделе прекратилрассмотрение гражданского иска против Ларисы Харьковой. Глава локального профсоюза медработников требовала взыскать с бывшего лидера Конфедерации независимых профсоюзов два с половиной миллиона тенге, якобы переданных в качестве членских взносов. Суд посчитал требование безосновательным.
— Просто не было найдено ни одного документа. Они не смогли ничего сделать, — комментирует Харькова недавнее разбирательство. Пожалуй, это был единственный за последнее время процесс, закончившийся в пользу Ларисы Харьковой.
В минувшем году тот же Энбекшинский райсуд назвал Харькову виновной в «злоупотреблении полномочиями», приговорив ее к четырем годам лишения свободы с конфискацией имущества и запретом возглавлять общественные организации в течение пяти лет. Выдвинутые изначально обвинения в «хищениях» и «мошенничестве» были переквалифицированы на «злоупотребление». Лариса Харькова отвергла все обвинения, заявив о заказном характере уголовного преследования.
Еще раньше, в январе 2017 года, экономический суд Шымкента вынес решение ликвидировать Конфедерацию независимых профсоюзов (КНПК) по иску министерства юстиции. Ведомство обратилось в суд, потому что конфедерация не смогла выполнить требования репрессивного закона «О профсоюзах» от 2014 года, по которому все филиалы профсоюзных организаций в регионах Казахстана должны пройти регистрацию в течение шести месяцев.
— Уничтожение независимых профсоюзов было задумано после Жанаозенских событий. По всей видимости, так посчитала власть, и мы полагаем, что интересы сошлись у многих, — считает Лариса Харькова.
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПОСЛЕ МАСШТАБНОГО ПРОТЕСТА
Решение о ликвидации Конфедерации независимых профсоюзов, вынесенное в начале прошлого года на юге Казахстана, вызвало тогда протесты на западе страны. Сотни работников нефтесервисного предприятия Oil Construction Company (ОСС) объявили голодовку, заявив, что если КНПК ликвидируют, то требования рабочего коллектива не дойдут до работодателя. Независимый профсоюз OCC входил на тот момент в конфедерацию Харьковой. Сама Харькова тогда призывала прекратить голодовку, беспокоясь за состояние нефтяников.
После голодовки нефтяников. Репортаж Азаттыка (26 января 2017 года):
Осуждённым профсоюзным активистам Харьковой, Кушакбаеву и Елеусинову в этом году присудили в Норвегии престижную премию имени Артура Свенссона. Выехать на церемонию награждения они не смогли: Харькова находится на пробационном контроле, Елеусинов и Кушакбаев вышли на свободу условно-досрочно и тоже под ограничениями на передвижение. Комитет по присуждению премии Свенссона в своем заявлении по случаю награждения подчеркнул, что активисты независимых профсоюзов в Казахстане подвергаются репрессиям и уголовному преследованию со стороны властей.
По словам Харьковой, независимых профсоюзов в Казахстане не осталось, но преследования продолжаются.
— Нас, последних активистов, которые хотели что-то изменить и сохранить, так же продолжают преследовать. [Недавно] избили Дмитрия Синявского в Шахтинске, председателя филиала ОО «Отраслевой профсоюз работников топливно-энергетического комплекса» Карагандинской области. Вечером несколько человек зашли к нему в гараж, поломали руку, нанесли черепно-мозговую травму. Мы его отправляли в Боснию и Герцеговину на заседание генсовета Международной конфедерации профсоюзов. До этого его вызывали на беседу, чтобы он никуда не ездил. Он не послушался, и по приезду сначала разбили окна, а потом вот и физически начали.
Забастовки и трудовые конфликты в 2017 году
НЕЛЕГКИЙ ПУТЬ НА ПРОФСОЮЗНОМ ПОПРИЩЕ
Лариса Харькова, юрист и инженер по медицинскому оборудованию, занимается профсоюзной работой с 1996 года. О создании Конфедерации независимых профсоюзов она объявила в феврале 2016 года на пресс-конференции в Алматы. Организация стала правопреемницей Конфедерации свободных профсоюзов Казахстана (КСПК), которая прекратила существование после вступления в силу нового закона о профсоюзах. Учредителями КНПК стали четыре отраслевых объединения: профсоюз социальных и домашних работников, профсоюз работников топливно-энергетического комплекса, работников массмедиа, а также здравоохранения.
Уже в начале пути Харькова заявила о трудностях с регистрацией своих отделений, заявляла о «гонениях» на профсоюзные структуры в регионах.
С давлением ей приходилось сталкиваться не раз. В сентябре 2017 года Лариса Харькова сообщила, что неизвестные подожгли стоявший во дворе автомобиль ее сына. Она рассказала, что чувствует за собой слежку, что иногда ей звонят домой или на мобильный телефон и молчат.
Профсоюзный активист говорит, что на фоне преследований работы лишился ее супруг. Семья фактически выживает.
— Меня содержит моя мама-пенсионерка, — добавляет она. — Мужа уволили с работы. Выживаем в таких условиях.
Профсоюзный активист связывает непрямое давление и прямые обвинения в свой адрес с «политическим заказом».
— Меня разрабатывали сначала как террористку, что я якобы с Запада получаю огромные деньги. А потом, не доказав ничего, перешли в это русло. Обвиняя меня в том, что я незаконно избранный председатель и создала организацию для наживы. Они думали, что найдут у меня хищения и растрату, но ничего найти не смогли. Ничего умного не придумали и состряпали это уголовное дело. Понимаете, это всё идет с Астаны. Всё это некрасиво, противно и вообще пошло. Опошлили всю профсоюзную систему.
Лариса Харькова, отвечая на вопрос, какую, по ее мнению, угрозу она представляет для Астаны, говорит: «Опасность в том, что люди объединяются и защищают свои права».
— Если мы научились объединяться и понимать друг друга, конечно, для власти плохо. И они решили, таким образом, уничтожить, — считает она.
Согласно прошлогоднему приговору, Харьковой запрещено выходить на улицу после восьми вечера до шести утра, появляться в общественных местах. Два раза в месяц она «отмечается» в органах пробации, сотрудники службы пробационного контроля приходят к ней домой. Ситуацию она называет унизительной. «Год [ограничения свободы] прошел, осталось еще три», — пытается держаться она.
Санат Урналиев
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.