Главного диссидента Казахстана Макса Бокаева освободили из колонии в Атырау. Сам факт освобождения стал важным событием для политической жизни страны. Мы расскажем, как съемочная группа нашей редакции отправилась в соседний Атырау, и как власти сделали все, чтобы журналистов туда не пропустили
Уральск – Переметное – Большой Чаган
0 — 75 км
Машина приехала за нами рано утром около 7 утра, следующие 5 часов пути до Атырау нашей съёмочной группе из трех человек предстояло провести в салоне «Ларгуса» серого цвета. В группе я, редактор «Уральской недели» Лукпан Ахмедьяров и видеоператор Исатай Ермеков. После вчерашней неудачной попытки выбраться из города, сообща, принимаем решение ехать, как и вчера, в объезд, и проехать на трассу Уральск – Атырау по новой, но малоизвестной дороге, берущей свое начало от Саратовской трассы в районе поселка Переметное.
— Попытка номер два! – шутит водитель Антон. После этих слов вспоминаем вчерашний вечер, «пробку» на выезде из города, споры с полицейскими. Дело в том, что 2 февраля полиция ЗКО перекрыла трассу, объяснение таких действий – сильный туман. Что и сказать — туман и вправду был густым, а передвижение небезопасным. Примерно через час выезжаем на трассу Уральск – Атырау, водитель выруливает на дорогу, мы с облегчением вздыхаем, именно на этом участке вчера нас остановила полиция. Сегодня не видно красно-синих огней в темноте, и на том спасибо.
Большой Чаган — Кушум
81,8 км
— Хоть теперь до Кушума доедем, следующий пост там, – проговаривает Лукпан. – В утренних туманных сумерках на трассе не видно ни одной машины, едущей из Уральска. По пути попадаются редкие авто, в основном, это фуры, едущие в Уральск из Атырау. Мы единственные, кто покидает город в эти часы.
Светает, видимость становится лучше, различимы уже неровные очертания лесополосы вдоль трассы. Впереди видны огни патрульной машины, ядовито-зеленый цвет жилетки инспектора заметно выделяется на фоне серых утренних красок. Инспектор машет нам и останавливает машину.
— В чем дело? – спрашивает водитель.
— Пока постойте тут, – говорит инспектор, указывая на обочину. – Вчера дорогу закрыли из-за сильного тумана, разрешения пропускать никого не было, вы подождите немного, туман пройдет и начнем пропускать.
Второй полицейский тормозит еще две машины, они встают рядом с нами, водители выходят, курят. Так проходит час, машин на отрезке дороги становится больше. Из белой «Нивы», стоящей впереди, выходят две женщины, в руках — сумки, они осторожно шагают вдоль трассы, меся ногами придорожную жижу. Их фигурки будет видно еще долго, туман заметно рассеивается.
Подъезжают еще три патрульные машины, среди полицейских особо выделяется высокий чин в ранге майора, который отказывается представляться.
— Скажите честно, вы это из-за нас устроили? – задает вопрос Лукпан. – Если из-за нас, то дайте проехать всем этим людям, и давайте разбираться конкретно с нами.
— Нет, нет, что вы, туман же на дороге, – отвечает майор и заметно усмехается.
Проходит второй час стояния на посту Кушум, в пробке уже около десятка машин, включая фуру и бензовоз, нервозность чувствуется во всем — в жестах полицейских, в словах водителей, многие вступают в открытую полемику с полицейскими. В Уральск полиция тоже ограничивает проезд.
Из редакционного чата узнаем, что официально ДЧС открыл трассы по всем направлениям. Полицейские на это никак не реагируют.
— ДЧС открыл все трассы, вы почему всех тут держите? – спрашиваем у инспекторов.
— Приказа не было пропускать, – получаем ответ. – Как будет приказ от начальства — пропустим.
Обстановка накаляется, машин около двух десятков, некоторые разворачиваются и уезжают. В основном, это те, кто едет в близлежащие поселки, те, кто едет в Атырау, упорно стоят.
В начале третьего часа уже порядочно разросшейся «пробки» на свободном пятачке останавливается, словно материализовавшись из воздуха, миниавтобус белого цвета, откуда, словно горох из рваной упаковки, высыпались темно-синие фигурки в форме.
— Да их там битком, – вскрикивает громко наш водитель.
Трое полицейских подходят к машине, мы выходить не торопимся, пробка из машин замирает. Привлеченное внимание чувствуется физически, десятки глаз тревожно осматривают наш «Ларгус».
— Отдел местной полицейской службы, старший лейтенат полиции Исатаев Мирас, — представляется один из них нерешительным голосом, протягивая «корочку» в окно сидящему на переднем сиденье Лукпану.
— Чем обязан?
— Так, – отрезает второй полицейский, стараясь придать суровости своему круглому лицу в маске. – Постановление о принудительном доставлении в Абайский отдел полиции, — чеканит полицейский, доставая бумаги и игнорируя вопрос «Почему?».
Взяв в руки бумагу, Лукпан начинает читать вслух: «Привод о… следователь Абайского отдела полиции старший лейтенант Адаев …рассмотрев материалы уголовного дела …постановил следственному отделу …по уголовному делу….от декабря 2020 года по статье 423 …в ходе расследования уголовного дела на имя Ахмедьярова Лукпана Сайлауовича …02,02, 21 года ….необходимо его доставить для производства дополнительного допроса ….принудительно доставить …тра та та …для проведения следственных действий. Вчера он мне выписал повестку на 5 февраля, – раздражается Лукпан. – Принудительное доставление лишь тогда применяется, когда человек уклоняется от явки. Я был у него 2 февраля, в чем проблема? Не надо тут придумывать!
Я выхожу из машины и начинаю снимать происходящее.
— Здравствуйте, Рауль Дмитриевич, — здоровается третий полицейский. — Вы понимаете, что вы сейчас закон нарушаете? — доносится из машины
— Мы знакомы? – отвечаю. — Представьтесь.
— Замначальника местной полицейской службы Султангалиев Ернар Тимурович.
— Вы зачем все это устроили, вы видите, сколько людей в пробке стоит? – спрашиваю я. — Вы же тут всех третий час держите! Вы в курсе, что ДЧС дороги все открыл час назад?
— Так поглядите, – невозмутимо оборачивается Ернар Тимурович. — Туман какой, – показывая на уже довольно ясный путь в сторону Атырау. – А про ЧС не слышал, нам начальство приказа никакого не давало. Полицейский после этих слов шагает к машине, пытаясь договориться с Лукпаном, который выходит из машины
— Вы когда-то устроились в полицию ловить преступников, – начинает отчитывать троих полицейских Лукпан. Со стороны это выглядит, как будто завуч поймал школьных хулиганов за курением в туалете.
— Личных вопросов тут не надо, – явно тушуясь, бормочет Ернар Тимурович, махая ладонью. – Вы должны подчиниться…я вас заставлю…моя миссия вас просто доставить для допроса.
— Хорошо, – отвечает Лукпан. — И вы все время держали всех находящихся тут людей, только чтобы меня не пустить в Атырау? Чтобы вручить мне повестку? Ответа не последовало, кроме невнятного набора слов. Тем временем из машин начали выходить пассажиры и снимать все на камеры своих смартфонов. Машин в «пробке» огромное количество, в ряд выстроились фуры со стороны Атырау. Лукпан уезжает в машине с полицейскими.
Кушум — Чапаево
160 км
Мы садимся в машину, водитель явно ошарашен.
— Там мужики говорят, – кивая в сторону других водителей, – все из-за вас.
— Посмотрим, – отвечаю я. — Если сейчас начнут пропускать, то 150 процентов, что из-за нас.
Не прошло и пяти минут, как оставшиеся инспекторы заметно оживились, пробка сдвинулась с места, полиция ЗКО открыла движение по трассе республиканского значения, продержав десятки людей на долгие три часа. Увидев, как в сторону Атырау пошли потоком машины, у нас округляются глаза от удивления. Мы стали свидетелями наглого и колоссального по своей тупости нарушения закона.
— А что, вот так, да, захотел и перекрыл, да? – восклицал водитель. — Совсем ведь о…ли!
Мы трогаемся дальше.
Оставшееся время до Чапаево прошло незаметно за громким обсуждением случившегося. Главным было то, что завеса тумана рассеялась практически совсем, и путь до Атырау обещал быть беспрепятственным. На посту в Чапаево нас вновь останавливает полицейский, я выхожу с включенной камерой на телефоне. Полицейские осматривают документы Антона.
— Причина остановки? — спрашиваю я, но полицейский оставляет вопрос без ответа. Из «патрульки» выходит второй полицейский и представляется инспектором Русланом Сапаргалиевым.
— Нам пришла ориентировка, – лениво проговаривая слова, цедит инспектор. – Всё дело в том, что сегодня утром автомобиль с похожими номерами совершил ДТП возле поселка Круглоозерное.
— Где? – у Антона багровеет лицо. – Нас там физически не было, вы о чем, вообще?
— Мы ехали через поселок Переметное, – закипая, пытаюсь я объяснить. Румяное лицо инспектора Руслана тем временем выражает собой саму беззаботность. Глаза отводит в сторону – Вам необходимо проследовать с нами в Чапаевское РОВД до выяснения обстоятельств, — продолжает он монотонно. Второй инспектор забирает тем временем документы у водителя, но после нашего возмущения возвращает их обратно. Мы едем в Чапаево в сопровождении патрульной машины. Полицейские с нашим водителем исчезают в двухэтажном унылом, как прожитое утро, здании РОВД. Теперь нам с оператором становится четко ясно, что в Атырау мы не попадем.
Прождав водителя час, мы созвонились с ним, к моему удивлению, Антон взял трубку.
— Что тебе говорят? — спрашиваю я.
— Ничего вообще.
— Они должны факт ДТП зафиксировать в журнале и составить протокол задержания, — говорю я в трубку, прекрасно понимая, что Антона будут держать до вечера и тянуть время.
— Они сказали, что будем ждать какого-то криминалиста из соседнего района, — рассказывает Антон, чем оправдывает мои опасения. Тем временем оператор находит еще одну машину.
Он с Бударино едет, поедем с ним? – спросил Исатай. Я соглашаюсь. Решаем оставить часть оборудования в машине, например, тяжелый штатив. Созваниваемся с Антоном, сообщаем, что мы продолжаем свой путь, водитель относится с пониманием. Через приоткрытую дверь полицейской вотчины водитель закрыл «Ларгус», мы попрощались с ним и зашагали прочь, давя ботинками грязный снег.
Чапаево — ?
210 км
Плавно пересекающий лужи и месиво из грязи, белый минивэн излучал собой благополучие и комфорт. Мы довольно далеко отошли от злополучного здания полиции и довольные грузили рюкзаки и оборудование в теплые недра «Тойоты Альфард». Молодой водитель лет 25 был приветлив и спокоен, мы покидали Чапаево в полной уверенности, что наши злоключения закончены. Водитель повернул к нам с оператором голову и бросил через плечо небрежно: «Можешь откинуть спинку кресла, брат». Оставалось покинуть ЗКО в надежде, что полиция Атырау проявит меньший интерес к нашим персонам. Кроме нас, в Атырау следовали два молодых человека. По их словам, они опаздывали на рейс, летящий в Нур-Султан. Нас остановили через 50 километров, патрульная машина проследовала за нами из Чапаево.
Водитель вышел с документами и пропал. Он появился через 15 минут. «По ходу они по вашу душу», — угрюмо произнес он, я вышел из машины.
Пара полицейских были явно растеряны. Избегая прямо смотреть в глаза, один из них представился — старший лейтенат ….имя его заглушил шум проезжающей фуры.
— Причина нашей остановки? — уже на автомате выдаю я.
— В дежурную часть от пульта 102, – очень неправдоподобно начал рассказывать старший лейтенант, – поступило сообщение, что водитель данной автомашины …неразборчиво – якобы занимается незаконной перевозкой пассажиров. Вот и все …водителя опросим сейчас …вас опросим.. полицейский говорил, явно сбиваясь с мысли. – Вы же на такси едете, да?
— Вы зачем нас остановили? — спрашиваю я снова.
— Вы понимаете …вы, наверное, понимаете все.
Водителя тем временем опрашивал второй сотрудник.
— Вы нас остановили из- за того, что мы едем в Атырау, правильно? – допытываюсь я.
— Вы же сами знаете, по какому вопросу мы вас остановили.
— Там, в салоне пассажиры, у них самолёт, вы им потом билеты покупать будете?
В разговор вмешался второй полицейский.
— Вы договаривались о какой-нибудь сумме с водителем?
— Нет, это попутка.
— Мы с вас возьмем объяснительные и отпустим дальше, – заявил полицейский. Я ему не поверил. – Нужны объяснительные со всех, и с пассажиров тоже.
Ошарашенные молодые люди вышли из салона минивена и начали заполнять бумаги. Водитель отозвал меня в сторону: «Они хотели, чтобы я в Чапаево вернулся, я им ответил, что не поеду, пусть вызывают эвакуатор». Написав объяснительную, содержание которой можно было смело показывать на курсах по психиатрии, я возвращаюсь в теплый салон автомобиля. На процедуру заполнения бумаг уходит час, пассажиры вернулись назад, растрепанные от холодного ветра. Нашего водителя инспекторы снова усадили к себе в «патрульку».
— Вы долго еще тут нас держать будете? Знаете, давайте я с вами поеду, вы зачем всех тут держите? – обратился я к полицейским. Мы с оператором решаем разделиться, но, к счастью, водителя минивена отпускают.
— Вы поймите, мы же просто исполнители, – говорил старший лейтенат нам вслед. – У нас же начальство, понимаете…они нам приказывают. Мы же просто исполняем и все…
Индерборгский – Атырау
335 км
Меня разбудил знакомый голос Лукпана, доносящийся из телефона в руках водителя. Он смотрел видео с одиночного пикета, что Лукпан провел вечером по возвращении в Уральск.
— Слушай, это тот, кто с вами с утра ехал, да? – спрашивает у меня водитель, улыбаясь.
— Он самый.
— А чо, эти за вами охоту такую объявили, зачем?
— Завтра в Атырау выходит на свободу гражданский активист Макс Бокаев, а мы хотим снять его уже на свободе, видимо, им это не нравится.
Вечер в Атырау выдался спокойным. Мы дожидаемся у знакомых нашего водителя Антона, его продержат в полиции около 4 часов, так и не объяснив причину задержания.
Атырау- Площадь Исатая и Махамбета
Утром следующего дня, не выспавшиеся, мы едем на площадь Махамбета и Исатая. Именно сюда, освободившись после долгого заточения, хочет приехать незаконно осужденный Макс Бокаев.
Площадь почти пуста, по ней темными пятнами снуют люди в штатском. Макс идет на площадь по-хозяйски уверенно в группе единомышленников и журналистов. Встречающие приехали из разных городов, Жанаозень и Петропавловск, Актобе и Алматы. Лица сопровождающих светлы и радостны. Следуют дружеские объятия и фотографии на память. В воздухе витает ощущение историчности и неповторимости данного момента. Каждый второй ведет собственный эфир в Фейсбук и Инстаграм.
— Свободу политзаключенным! – декламирует Макс, поднимая сжатый кулак к хмурому небу.
– Свободу! — вторят ему десятки голосов.
По периметру всей площади глушат связь и отключают интернет. Это не останавливает собравшихся от выражения искренней радости. Мелкая, по сравнению с происходящим событием, пакость остается незаметной.
Макс Бокаев выражает признательность всем собравшимся за организованную встречу.
— Нет ничего страшного и постыдного в том, чтобы сидеть в тюрьме в это время и в этой стране. Я хочу официально заявить, что не собираюсь «исправляться», как того требует от меня власть. В этом году завершается срок моратория на продажу казахстанской земли. И потому я все равно буду выходить на митинги в марте этого года, в знак своего принципиального несогласия с этой нормой. Я предлагаю выйти на мирные митинги во всех городах Казахстана 28 февраля и позже каждое воскресенье. Если после этого режим не выполнит наши требования, тогда 3 апреля на всех центральных площадях городов я призываю устанавливать палатки и оставаться там. Мои убеждения остаются прежними. Я не боюсь нового суда и тюремного заключения. В тюрьме сидят разные люди, и среди них немало хороших и просвещенных граждан, настоящих патриотов своей страны, — эти слова Макса прерываются аплодисментами.
Макс торопится, впереди общение с журналистами и многочисленными товарищами. Но пока он поедет туда, где не будет толпы и суеты. Он направляется в дом, где долгих пять лет его ждет пожилая мама.
Рауль Упоров
