Львиная доля уведомлений о проведении митингов в Казахстане наталкивается на отказы акиматов. Вопреки декларируемому властями переходу к уведомительному характеру мирных собраний — в соответствии с законом, принятым год назад, в мае 2020-го, — выход на протест чреват преследованиями. Азаттык анализирует ситуацию на примере Западно-Казахстанской области, одного из самых политически активных регионов страны.
Активисты Уральска, административного центра Западно-Казахстанской области, с начала текущего года подали в городской акимат десятки уведомлений о проведении митингов на политические и социально-экономические темы. Местные власти согласовали лишь один. Он состоялся в последний день зимы, но позже организаторы столкнулись с последствиями — давлением, арестом, уголовным делом.
«ЭКСТРЕМИЗМ» В ПЛАКАТЕ «NAZARBAYEV IS DICTATOR»? О МИТИНГЕ И ПОСЛЕДСТВИЯХ
Акция на площади Маншук Маметовой прошла через пару недель после принятия Европейским парламентом резолюции, в которой отмечалось «вызывающее беспокойство ухудшение общей ситуации с правами человека и подавление организаций гражданского общества» в Казахстане. Местный журналист и активист Лукпан Ахмедьяров, выступивший одним из трех организаторов митинга, уверен, что эта резолюция сыграла роль в том, что акимат «дал добро».
— Мы подали уведомление, как положено, по форме, со всеми данными. И когда подошел срок ответа, нам просто ничего не прислали. Если обычно организаторы получают отказ, то у нас была тишина. Я стал сам звонить [руководителю отдела внутренней политики акимата Уральска Ерболу] Кушекову, уточнять. Он сказал, что — да, митинг согласован, но бумаг нам так и не прислали, — рассказывает Лукпан Ахмедьяров.
Митинг, по примерным подсчетам, собрал от 200 до 300 человек. В ходе акции, как рассказывает Ахмедьяров, к организаторам несколько раз подходили сотрудники внутренней политики. Начальник отдела внутренней политики Ербол Кушеков потребовал убрать плакат «Nazarbayev is a dictator», посчитав его «экстремистским». Ахмедьяров заявил, что не видит в словах на транспаранте признаков экстремизма.
— В итоге по окончании митинга он (Кушеков. — Ред.) подошел ко мне и заявил: «Лукпан Сайлауович, официально вам заявляю, что вы будете привлечены к ответственности за экстремизм», — сообщил Ахмедьяров.
Через несколько дней после митинга, в начале марта, стало известно, что управление государственных доходов приостановило деятельность общественного объединения «Абырой», которое возглавляет Ахмедьяров, и наложило на юридическое лицо штраф. Правда, на следующий день вышестоящий орган, департамент госдоходов, отменил решение. Ахмедьяров связал привлечение его организации к ответственности с митингом.
На этом всё не закончилось. Как стало известно позже, в начале марта полиция завела уголовное дело по статье «Участие в деятельности организации, в отношении которой имеется вступившее в законную силу решение суда о запрете деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма» (часть 2 статьи 405). Свидетелем с правом на защиту по этому делу проходит другой организатор митинга 28 февраля в Уральске — активист Орынбай Охасов. Это подтвердила его адвокат Айсулу Биялиева, которая сообщила, что пока каких-либо следственных действий не проводилось. Единственный раз, когда Охасов, по его словам, был на допросе по этому делу 11 марта, когда он и узнал, что есть такое дело. По его словам, дело заведено по факту его выступления во время митинга.
— Я там в ходе выступления упоминал резолюцию Европарламента, призывал власти отменить движениям «Көше партиясы» и ДВК (оба движения признаны судом запрещенными, и участие в их деятельности считается уголовным преступлением, но в резолюции Европарламента эти объединения указаны как мирные оппозиционные. — Ред.) статус запрещенных. Ведь депутаты Европарламента признали, что эти движения оппозиционные, а не экстремистские. Эти слова и стали поводом для уголовного дела, — говорит Азаттыку Орынбай Охасов.
Спустя почти два месяца после мирного митинга, 26 апреля, третий организатор акции, активист Бауржан Алипкалиев, подвергся административному аресту. Его вызвали в городской отдел полиции повесткой. С девяти утра — это время, указанное для явки в участок, — и до полудня связи с Алипкалиевым не было. Лишь ближе к обеду он смог сообщить, что на него составлен протокол по статье «Нарушение организации согласованного мирного собрания» (часть 3 статьи 488 кодекса об административных правонарушениях). Вечером прошло заседание суда, который постановил отправить Бауржана Алипкалиева под арест на десять суток.
К ответственности Алипкалиева привлекли как организатора мирного митинга 28 февраля. По версии обвинения, он не прекратил выступление другого организатора, Орынбая Охасова, который, выступая, призвал власти признать «Көше партиясы» и ДВК мирной оппозицией.
Позднее адвокат Алипкалиева Людмила Симоненко обратилась в апелляционную инстанцию. Указывая на то, что Алипкалиев не владеет в полной мере казахским языком, на котором выступал в ходе митинга Охасов, чтобы понимать детально его слова, Симоненко просила коллегию отменить постановление об аресте. Апелляционный суд отказал.
— Я думаю, меня не трогают, потому что на меня уже есть уголовное дело после митинга. На меня есть более серьезное дело. Зачем меня по административному арестовывать? — прокомментировал Орынбай Охасов арест Алипкалиева за свое выступление.
При этом Охасов подчеркивает, что в то время, когда на Алипкалиева наложили арест за его выступление, он повесток или вызовов в полицию не получал.
— Я в городе в это время не был, уезжал в поселок. Но уже около пяти дней дома. За это время ко мне никто не приходил, повесток не было и звонков тоже не поступало, — сообщил Орынбай Охасов.
ПРИВЛЕЧЕНИЕ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ УЧАСТНИКОВ МИТИНГОВ
Сразу после мирного митинга участвовавшие в нем жители города и области стали обращаться к властям с уведомлениями о проведении других мирных акций. Безуспешно.
— За последнюю неделю мы подали два уведомления (на 24 апреля и 1 мая. — Ред.) и оба раза получили отказы. Я считаю, власти боятся: боятся, что народ может выйти. Нервы на пределе, поэтому страхуются, — считает Маруа Ескендирова.
Среди причин отказа власти чаще всего указывают карантинные ограничения: недопустимость большого скопления людей в одном месте из-за угрозы распространения вируса. На втором месте по частоте причин отказа значатся неправильно заполненные бумаги на уведомление. Лукпан Ахмедьяров говорит, что после митинга 28 февраля он передал образец уведомления другим желающим. Но они, подав такую же форму, получают отказы.
— Я считаю, что митинги нужно разрешить без уведомлений, чтобы каждый мог в любое время выйти и высказать свое мнение, у власти не спрашивать разрешение. Потому что, когда мы спрашиваем разрешение на митинги, дают отказ и применяют другие способы воздействия: заполняют протокол и привлекают к суду, — говорит Дархан Кайырбаев, другой житель, получивший отказ на проведение митинга.
Он считает, что уведомительный характер проведения мирных акций протеста приводит к отслеживанию протестно настроенных граждан, а затем — в преддверии следующих возможных митингов, не разрешенных властями, — к судам над ними. Его слова подтверждают несколько недавних административных дел.
Известно, что из тех, кто подавал уведомления в акимат, перед судом предстали три человека. Кроме арестованного на 10 суток Алипкалиева административному аресту дважды в течение месяца по статье «Нарушение порядка проведения мирного собрания» (статья 488 кодекса об административных правонарушениях) был подвергнут Бекболат Утебаев — на пять и десять суток. В случае с Утебаевым суд ни в первый, ни во второй раз не учел тот факт, что у него инвалидность и серьезное заболевание желудочно-кишечного тракта. В ходе ареста оба раза, как стало известно, Утебаев в знак протеста против несправедливого, по его мнению, наказания объявлял голодовку, это приводило к ухудшению его состояния. Во время второго ареста, как рассказал он после выхода из-под стражи, несколько дней подряд сотрудники полиции вынуждены были вызывать к нему скорую помощь.
Еще один суд состоялся над участницей митинга и организатором несанкционированного митинга Маруа Ескендировой в конце апреля, ей суд вынес предупреждение, а после оглашения постановления судья предупредил ее о более строгом наказании в случае «повторного проступка по той же статье».
— Мы не намерены останавливаться, — говорит Маруа Ескендирова после прошедшего над ней суда, — мы подавали уведомления и будем подавать. Каждую неделю мы намерены относить уведомления в акимат. Я думаю, нам рано или поздно разрешат провести митинг. Мы намерены этого добиваться.
«ЗАКОН НЕ РАБОТАЕТ»
Закон о мирных собраниях был подписан президентом Казахстана 25 мая 2020 года. Тогда правозащитники отметили форсированность принятия закона, рассмотрение которого в парламенте пришлось на период чрезвычайного положения, введенного из-за пандемии коронавируса. К тому же эксперты выделяли во внесенных поправках противоречия с международными стандартами и большое количество ограничений.
Закон 2020 года о мирных собраниях в Казахстане. Почему его критикуют?
Принявшие в прошлом году закон власти Казахстана назвали его прогрессивным и демократическим. Критики, среди которых есть известные правозащитники, например директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис, считают закон содержащим множество ограничений и не соответствующим международным стандартам.
Эксперты отмечают, что декларируемого перехода к уведомительному характеру проведения митингов в документе де-факто нет — у акиматов есть десяток оснований для отказа в проведении митинга.
Согласно законодательству, желающие провести митинги, пикеты, демонстрации и прочие собрания должны подать уведомление в акимат. В уведомлении необходимо указать целый ряд пунктов, в частности цель и форму собрания, место проведения, дату, время, начало и окончание, предполагаемое количество участников, источник финансирования собрания, регламент, персональные данные организаторов, в том числе индивидуальный идентификационный номер, место жительства, электронный адрес, согласие на сбор и обработку персональных данных, сведения об установлении юрт, палаток или других сооружений, намерении использовать какую-либо звукоусиливающую аппаратуру, плакаты, транспаранты или средства другой наглядной агитации.
Организаторами не могут выступать незарегистрированные в стране организации.
С вступлением закона в силу наказание за организацию несогласованного собрания и участие в нем ужесточено.
Власти могут прекратить мирное собрание по нескольким основаниям, в числе которых — «угроза общественному порядку».
Правозащитники говорили, что «уведомительный характер», прописанный в законе, мало чем отличается от получения «разрешения» на проведение митингов и что у акиматов по-прежнему множество рычагов, чтобы отказать желающим выйти на протесты.
И практика подтверждает: этими рычагами власти пользуются. В акимате Уральска сообщили, что за четыре месяца 2021 года было подано 18 уведомлений о проведении мирных акций протеста. Согласована из них была одна, прошедшая 28 февраля.
В 2020 году в местный исполнительный орган поступило, по сообщению пресс-службы, 44 уведомления на проведение мирных акций. Акимат согласовал две их них. Пикет, который проводила член филиала Общенациональной социал-демократической партии (она позиционирует себя оппозиционной) Анаргуль Абенова против повышения тарифов на коммунальные услуги в регионе. Митинг, который был организован вкладчиками ломбардов, требовавшими от властей выплат и аннулирования кредитов.
Отказы акиматов, которые получают организаторы митингов, директор филиала Казахстанского бюро по правам человека Павел Кочетков называет лишением права на выражение своего мнения. Он подчеркивает, что получить разрешение на любое мирное собрание, даже не на политическую тему, невозможно.
— Не только отдельные гражданские активисты, а местное сообщество, например, как оно будет выражать свое мнение, если у нас всё в акимат сходится — глава местного сообщества аким, самоуправление только на бумаге, по факту его нет. По сути уведомительного характера нет. Если вы захотите провести собрание и послушать людей на любую тему, вам этого не дадут, идут одни запреты. Запреты, запреты, запреты. Только теперь и одиночные пикеты: если раньше они не требовали разрешения, теперь их нужно согласовывать, — говорит правозащитник.
Ситуация в Западно-Казахстанской области, где большая часть уведомлений встречает отказы, — не уникальна. В Карагандинской области недавно привели такие цифры: с начала года было подано шесть уведомлений, на четыре из них ответили отказами. Причинами отказа названы «несоответствие [уведомлений] нормам закона», «эпидемиологическая ситуация» и «указание неспециализированного места».
В Алматы, крупнейшем городе страны, правозащитникам Бахытжан Торегожиной и Галыму Агелеуову в октябре удалось согласовать митинг за политические реформы лишь с третьей попытки. Акция собрала сотни участников.
Несколько согласованных митингов с осени провели в Алматы активист Жанболат Мамай, лидер инициативной группы по созданию Демократической партии, и его сторонники. В апреле уведомление Мамая акимат не одобрил, сославшись на ухудшение эпидемиологической ситуации в городе.
— На самом деле то, что митинги в отдельных городах разрешают, — это не закон работает, это в ручном порядке режим разрешает. Закон как не работает, так и не работал, — считает Лукпан Ахмедьяров. — Вполне возможно, что рано или поздно на местном уровне ребята снова получат разрешение на митинг, но прогнозировать такое очень сложно.
Радио Азаттык
