24 декабря, Объединение «Атажурт», возникшее в Казахстане в ответ на репрессии Китая в Синьцзяне, никогда не рассматривало себя в качестве оппозиционной силы, пока казахстанский режим, союзник Пекина, не стал относиться к нему именно так. Теперь, когда группа пытается стать партией, её лидеры говорят, что власти чинят препоны.
Осенью 2017 года подруга Гульжан Тохтасын попросила её присмотреть за её детьми, пока она съездит на неделю по срочным делам в Китай.
Годом ранее Пекин назначил печально известного сторонника жёсткой линии Чэня Цюаньго секретарём Коммунистической партии Синьцзян-Уйгурского автономного района, который прежде занимал аналогичную должность в Тибете и получил там репутацию карателя. К тому времени устроенные Чэнем репрессии против мусульман, коренных тюркоязычных народов Синьцзяна, составляющих более половины населения региона, уже набирали обороты.
Гульжан Тохтасын переехала на свою историческую родину, в Казахстан, в 2016-м, за несколько месяцев до назначения Чэня, почувствовав, что «что-то не так».
Подруга Гульжан не вернулась через неделю. Китайские чиновники запретили ей выезд в Казахстан. Она подтвердила ужасающие слухи о массовых арестах в Синьцзяне, где, по данным Госдепартамента США, в сети закрытых учреждений оказались около двух миллионов уйгуров, казахов, кыргызов и представителей других, преимущественно мусульманских, этнических групп.
Между тем положение самой Тохтасын в Казахстане было нестабильным.
Она ещё не успела поменять китайское гражданство на казахстанское, а китайское консульство в Алматы настаивало на том, чтобы она вернулась в Китай для исправления орфографической ошибки в своём китайском паспорте.
Тем временем директор школы в Алматы, в которую ходили дети её подруги, сообщила ей, что Гульжан нарушает закон, присматривая за двумя малолетними детьми без доверенности их матери.
Как и многие другие, она обратилась со своими проблемами в неформальную группу этнических казахов — выходцев из Китая, созданную для поддержки людей, чьи родственники оказались в ловушке в Синьцзяне.
Группа получила известность как правозащитная организация «Атажурт», которая в дальнейшем записала около 10 тысяч видеообращений на тему репрессий в Синьцзяне, возможно сделав больше для привлечения внимания к проблеме, чем любое другое неформальное объединение.
«В те дни люди приходили в “Атажурт”, потому что их родственники были задержаны или потому что они беспокоились о будущем своих близких в связи с внезапными изменениями в Синьцзяне, — вспоминает Тохтасын. — Они приезжали туда, чтобы обратиться за помощью к правительству Казахстана и международным организациям».
Во второй половине 2017 года были опубликованы первые доклады на английским языке о массовом интернировании уйгуров, казахов и других.
Хотя родственники Тохтасын не были арестованы, она узнала, что её братьев, с которыми она больше не может связаться, заставили преподавать в «лагере политического перевоспитания».
По мере того как распространялась информация о деятельности «Атажурта», а также их видеозаписи, в офисе становилось многолюдно.
Изначально обратившись за помощью для решения собственных проблем, Тохтасын вскоре обнаружила, что помогает десяткам других решить свои.
«Я сидела в офисе и составляла список всех приходящих людей. Я записывала причины их прихода и проводила их в разные кабинеты, чтобы они рассказали о родственниках. Короче говоря, я стала офис-менеджером», — говорит Тохтасын.
Неустанная деятельность группы и критика могущественного соседа и партнёра Казахстана вскоре привлекли к ней внимание казахстанских властей. Но не в том ключе, на который надеялись её участники.
И вот спустя годы Тохтасын стала одним из сотен потенциальных членов партии, заявку на регистрацию которой отклонило министерство юстиции Казахстана.
«У нас есть все условия для того, чтобы стать партией. Во-первых, у нас достаточно членов, во-вторых, у нас есть команда и необходимый опыт», — поясняет Тохтасын в интервью Азаттыку.
Но в Казахстане редко всё бывает так просто.
НЕ ТО ВНИМАНИЕ
Члены «Атажурта» говорят, что у них не было стремления стать противниками правительства, пока с ними не стали обращаться как с таковыми.
«Начнём с того, что они были довольно вежливы. Меня, наверное, раз 10 вызывали туда на чай и кофе», — вспоминает Серикжан Билаш, соучредитель «Атажурта», ныне проживающий в эмиграции в США, о вызовах в департамент внутренних дел города Алматы.
«Они спрашивали меня: “Чего вы хотите?” Я отвечал, что хочу положить конец геноциду в Синьцзяне. И тогда они спрашивали: “Вы знаете Мухтара Аблязова?”»
Аблязов, бывший министр энергетики и лидер запрещённого движения «Демократический выбор Казахстана» (ДВК), в то время регулярно призывал к протестам с целью смещения правительства Казахстана.
Билаш говорил им, что не знаком с этой противоречивой фигурой.
И всё же власти дали понять, что опасаются такого союза.
Популярность «Атажурта» резко возросла во второй половине 2018 года, когда группа помогла предать огласке судебный процесс над этнической казашкой, гражданкой Китая Сайрагуль Сауытбай, которой грозила депортация в Китай после бегства в Казахстан к своей семье.
После одного из слушаний в Жаркенте Билаш и несколько других активистов «Атажурта» преследовали на улице приехавших на заседание сотрудников дипломатической миссии Китая в Казахстане, требуя ответов на вопросы, которые дипломаты игнорировали.
В августе Сауытбай вышла на свободу. Она стала первым человеком, давшим показания на открытом процессе о существовании в Синьцзяне «лагерей политического перевоспитания» — учреждений, которые Пекин называет «центрами профессиональной подготовки».
То ли из-за неудобств, которые «Атажурт» причинил могущественному соседу Казахстана, то ли из-за страха казахстанских чиновников перед её харизматичным лидером Билашем, давление на группу стало усиливаться.
СМЕНА ФОКУСА
Попытки «Атажурта» зарегистрироваться в качестве неправительственной организации были сразу отвергнуты, хотя двум группам-спойлерам со словом «Атажурт» в названии — бывшим союзникам, ставшим врагами Билаша, — впоследствии разрешили зарегистрироваться.
В коридорах за пределами офиса часто можно было встретить полицейских, обычно в штатском.
В марте 2019 года Билаша внезапно задержали и доставили самолётом в столицу Казахстана Астану, где ему предъявили обвинения в экстремизме в связи с произнесённой им речью. Он назвал обвинения фиктивными и политически мотивированными.
Силовики изъяли компьютеры, а офис больше не смог работать в полную силу, поскольку многие частные спонсоры группы отказались от поддержки.
Но помимо того, что офис «Атажурта» стал центром помощи для отчаявшихся родственников пропавших без вести и задержанных в Синьцзяне, он также стал постоянным местом встречи для журналистов мировых СМИ, прилетающих в Казахстан, чтобы сообщать о последних фактах и тенденциях репрессий в Синьцзяне.
Они приезжали туда, чтобы взять интервью у таких людей, как Гульзира Ауелхан, которую в Китае освободили после принудительных работ и разрешили выехать в Казахстан в начале 2019 года, вскоре после того, как её муж и их маленький ребёнок записали множество видеообращений, умоляя вернуть женщину; а также Орынбек Коксебек, гражданин Казахстана и один из первых бывших узников «лагеря политического перевоспитания», описавших пытки в застенках.
В результате дело Билаша сразу же оказалось в центре внимания международных СМИ.
Билаша освободили через несколько месяцев после заключения процессуального соглашения о признании вины. Сделка предусматривала семилетний запрет на гражданскую активность, и как раз в тот момент, когда различные оппозиционные группы, казалось, были готовы сплотиться и выступить за его свободу.
Впоследствии Билаш покинул Казахстан, поселившись сначала в Турции, а затем, после некоторых опасений по поводу безопасности, в Соединённых Штатах.
После освобождения он назвал себя «не оппозиционером, не противником» правительства.
Но попытка перехода «Атажурта» из гражданской группы в политическую партию, как того и опасались казахские чиновники, в конце концов произошла.
«Вначале наше внимание было сосредоточено на Китае. Но мы пришли к пониманию того, что все несчастья, которые постигли казахский народ [в Китае], были допущены казахским режимом», — сказал Билаш в интервью Азаттыку.
И по иронии судьбы представители ДВК Аблязова в конце концов вышли на связь в поисках партнёрства.
«Мы провели дискуссию, а затем сказали им, что уважаем их, но хотим быть автономными. Мы считаем, что среди говорящих на казахском языке наша группа уже более популярна, чем ДВК», — говорит Билаш, который утверждает, что «более 90 процентов» из 700 человек, подписавшихся под отклонённой Минюстом заявкой группы на регистрацию партии в начале этого года — казахи, родившиеся в Казахстане, а не «кандасы» или казахи-репатрианты, вернувшиеся из Китая и других стран, как Билаш.
«Многие вернувшиеся казахи политически пассивны, — говорит он. — Когда наша группа помогла добиться освобождения их родственников, привлекая внимание к их делам, они благодарили нас и возвращались к своей частной жизни. Иногда на них оказывают давление, чтобы они не говорили. Иногда они боятся за своих родственников в Китае».
«НАЦИОНАЛИСТЫ, НО ХОРОШИЕ НАЦИОНАЛИСТЫ»
В отсутствие Билаша заявка на регистрацию партии от объединения, которое теперь принято называть «Нағыз Атажурт» («Настоящий Атажурт»), находится в руках его союзника, нынешнего избранного лидера группы Бекзата Максутханулы.
В истинно атажуртовском стиле включённые в инициативную группу по созданию партии опубликовали видеозаписи, на которых они свидетельствуют, что вступают в неё по собственной воле.
Но весной этого года министерство юстиции отклонило заявку, сославшись на то, что некоторые из 700 подписавшихся состоят в других зарегистрированных партиях.
После этого, как рассказал Максутханулы Азаттыку, на сторонников «Атажурта» по всей стране стали оказывать различные формы давления и запугивания, чтобы заставить их отказаться от членства.
В ноябре один из членов группы в Акмолинской области, Капар Ахат, сообщил, что его оштрафовали на сумму, эквивалентную почти 4000 долларов, из-за того, что он разместил в Facebook’е сообщение с текстом «Присоединяйтесь к Атажурту!»
По словам Ахата, полицейские сказали ему, что агитировать за вступление в незарегистрированную партию незаконно.
Максутханулы говорит, что группа планирует повторить попытку зарегистрировать партию, но с финансами у неё проблемы. Это та ахиллесова пята, о которой, как он утверждает, власти более чем осведомлены.
Этот тихий лидер, более сдержанный, чем его друг Билаш, называет свою партию «националистами, но хорошими националистами».
«Мы будем защищать конституционные права всех этносов в Казахстане, признаём их равенство и защищаем их экономические интересы», — сказал он Азаттыку.
Национализм «Атажурта» заключается в «спасении казахов как нации» — миссии, которая, по его словам, стала ещё более важной после того, как в январе 2022 года, во время крупнейших политических волнений за время независимости Казахстана погибло по меньшей мере 238 человек, в основном мирных жителей.
Но неизбежно первый серьёзный вопрос, поднятый группой, претендующей на звание партии, касался Китая.
В мае Максутханулы арестовали на 15 суток после того, как он объявил о намерении провести митинг против соглашения о безвизовом режиме Казахстана с Китаем. Договор позволяет владельцам паспортов одной страны находиться в другой в течение 30 дней.
Максутханулы уведомил городские власти о планируемом митинге, который должен был совпасть с визитом президента Касым-Жомарта Токаева в китайский город Сиань с целью заключить это и другие соглашения со своим коллегой Си Цзиньпином.
Помимо угрозы «демографической колонизации», которая, как он настаивал, реальна, Максутханулы утверждал, что это соглашение связано с другими, которые ужесточают двустороннее сотрудничество в области миграции, приводят к ещё более тесному обмену информацией о казахах, имеющих связи с Китаем, и усложняют получение рождёнными в Китае казахами казахстанского гражданства. (В интервью китайскому телеканалу CCTV перед переговорами с Си Цзиньпином Токаев назвал Китай «другом» Казахстана, который «никогда не причинял вреда казахам».)
«В долгосрочной перспективе главным приоритетом “Атажурта” является изменение ситуации в стране в сторону процветающей демократии. Тогда Китай должен будет вести с нами настоящий диалог», — говорит Максутханулы.
«Но нынешнему режиму не нужна независимость. Если вы скажете им, что они могут сохранить власть, но в качестве провинции Китая, они с радостью примут это», — добавляет он.
