22 декабря, статью 258 Уголовного кодекса «Финансирование террористической или экстремистской деятельности» за последние месяцы применили в отношении по крайней мере двух критиков властей, которые, по оценкам правозащитников, не были замечены в радикальных действиях. Становится ли статья очередным инструментом нейтрализации неугодных?
«ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ ТРАНЗАКЦИЯ». ПРИ ЧЁМ ТУТ АБЛЯЗОВ?
— Аблязов. Такой вам знаком? Которому вы деньги передавали, скидывали ему, — спрашивает человек в форме.
— Кто? Я передавал? Я ему ничего не скидывал, — отвечает мужчина.
— Это вот счета, с разных счетов закидывали, и здесь ваша фамилия есть, — продолжает полицейский. — Вам надо приехать и дать свои показания.
Это диалог гражданского активиста из Караганды Мурата Джимбаева со старшим оперуполномоченным Ержаном Тусупхановым. Разговор записан на видео. Месяц назад сотрудник полиции пришёл на работу к Джимбаеву по «отдельному поручению из Алматы», требуя явки в отделение для допроса в качестве свидетеля.
В руках у полицейского была бумага. В ней Джимбаев увидел свои персональные данные и информацию, которую он считает банковской тайной. Карагандинец полагает, что интерес силовиков к нему связан с денежными переводами семьям находящихся за решёткой активистов.
— Получается, полиция имеет доступ к банковским данным и может прийти вот так. Когда я перечислял небольшие суммы семьям арестованных активистов, то банк на два-три дня блокировал мне счёт. Я тогда писал жалобу в банк, мне сказали, что была подозрительная транзакция. Я объяснил, что перечислил немного денег конкретной семье, где женщина с детьми, и им кушать нечего, — рассказывает активист.
Жёны и дети активистов, выходивших на протесты, к которым призывал живущий за границей экс-банкир и оппозиционер Мухтар Аблязов, остались без средств к существованию после того, как их кормильцы оказались за решёткой. Активистов судили за «участие в запрещённой организации» — по статье 405 Уголовного кодекса, которую правозащитники называют инструментом против неугодных. Она активно используется после вынесенного в 2018 году столичным судом решения о запрете основанного Аблязовым движения «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) — Фемида признала организацию экстремистской, хотя в резолюциях Европарламента она указана мирной оппозицией. Основанием для привлечения активистов к ответственности по 405-й статье могут быть выход на мирные митинги, организованные ДВК, посты и даже репосты в социальных сетях в поддержку движения.
СТАТЬЯ 258. ДВА ДЕЛА ПРОТИВ КРИТИКОВ ВЛАСТИ
Мурат Джимбаев, который ранее тоже попал в поле зрения полиции после участия в протестных акциях, опасается, что вслед за допросом может превратиться из свидетеля в подозреваемого: «От них сейчас всё что угодно можно ожидать, скажут, что я что-то там финансировал».
Опасения небеспочвенны. За последние месяцы по крайней мере двум оппонентам власти предъявили обвинения по статье 258 Уголовного кодекса — «Финансирование террористической или экстремистской деятельности и иное пособничество терроризму либо экстремизму».
В ноябре столичный суд на закрытом процессе приговорил известного марафонца, мировую легенду Марата Жыланбаева к семи годам лишения свободы. Преследование Жыланбаева осудили международные правозащитные организации, которые назвали приговор «местью за мирную оппозиционную деятельность». Они заявили, что Жыланбаева привлекли к ответственности за действия, которые представляют собой законное осуществление прав на свободу выражения мнения, объединений и собраний и не имеют ничего общего с насильственным «экстремизмом».
Суд в Астане признал Марата Жыланбаева, который в последние годы интересовался политикой, выходил на митинги и пытался зарегистрировать оппозиционную партию, виновным в «финансировании экстремистской деятельности» и «участии в запрещённой организации» ДВК.
По словам адвоката Жыланбаева, в основу обвинения легли банковские переводы, которые он сделал соактивистам, чтобы помочь с оплатой взносов для регистрации в качестве кандидатов-самовыдвиженцев на парламентских выборах в марте 2023 года. Именно эти переводы были расценены как преступление: по версии следствия и обвинения, средства были переведены предполагаемым сторонникам ДВК. Но при этом получатели переводов не осуждены за какие-либо экстремистские преступления.
Другой кейс — дело против журналиста Думана Мухамедкарима, который полгода находится за решёткой. Расследование в отношении автора youtube-канала ND, который публиковал материалы с критикой в адрес властей, проводят по тем же статьям, которые были выдвинуты против Жыланбаева.
И Жыланбаева, и Мухамедкарима казахстанские правозащитники включили в список «политзаключённых». Международные группы не первый год отмечают, что Астана использует расплывчатые формулировки антиэкстремистского законодательства против критиков власти.
Адвокат Мухамедкарима говорит, что обвинение связано с видеоинтервью Мухамедкарима с Аблязовым. Журналист указал номер счёта, на который Аблязов собирал средства для адвоката и который, по версии следствия, принадлежит не Аблязову, а ДВК.
НОВЫЙ «ТРЕНД»?
Почему Аблязов, которого на родине обвиняют в крупных хищениях, занимается сбором средств для своих защитников в Европе? Сейчас он обжалует решения французских властей, которые в этом году вручили ему предписание покинуть страну. Фортуна как будто отвернулась от бывшего банкира. Но так было не всегда.
Аблязов, которого казахстанские власти считают своим заклятым врагом, бежал из страны в 2009 году. На родине его обвинили в незаконном выводе миллиардов долларов из БТА Банка, которым он руководил, а позже — в заказном убийстве бизнес-партнёра и приговорили к пожизненному заключению. Астана пыталась добиться его экстрадиции из Европы. В 2013 году Аблязова арестовали во Франции. Через два года суд одобрил его экстрадицию в Россию, которая тоже вменила ему хищения. Но в 2016 году решение об экстрадиции внезапно отменили: Париж посчитал, что преследование Аблязова носит политический характер, а в случае выдачи ему грозят пытки и несправедливый процесс.
Выйдя на свободу и получив убежище во Франции, экс-банкир из-за границы звал своих сторонников в Казахстане на протесты, чтобы сместить действующую власть. В 2019 году митинги, на которые он приглашал через социальные сети, собирали сотни и тысячи участников, полиция задерживала демонстрантов, суды штрафовали их и отправляли под административные аресты. Время выхода Аблязова в эфир сопровождалось в Казахстане блокировками соцсетей.
Однако со временем протестный накал, вероятно, пошёл на спад, а на объявляемые экс-банкиром митинги стали приходить в лучшем случае десятки людей (которых тоже подвергают задержаниям). Прекратились и блокировки соцсетей. Сам Аблязов в 2022-м лишился во Франции статуса беженца, сейчас он пытается оспорить в суде решение о том, что должен выехать за пределы страны.
Правозащитник Евгений Жовтис, директор Казахстанского бюро по правам человека, говорит, что кампании против сторонников Аблязова и людей, в чём-то разделяющих его взгляды, периодически то затихают, то активизируются. В 2018–2019 годах суды назначали реальным и предполагаемым приверженцам ДВК тюремные сроки по 405-й статье, в последующие годы стали смягчать наказание, приговаривать к ограничению свободы. Сейчас новым «трендом» для нейтрализации несогласных стало обвинение по статье 258.
— Когда некоторые активисты себя проявили в попытке выдвинуться в мажилис [на выборах в марте 2023 года], власть снова ожесточилась и стала «добавлять». Уже понятно, что выглядит очень труднодоказуемо, что человек действительно участвует в деятельности ДВК, ведь ДВК как таковой уже нет. И нашли дополнительную форму — «финансирование экстремизма, терроризма», если [попавшие в поле зрения следствия люди] поддерживали каких-то активистов или какой-то счёт показали, где можно поддерживать активистов и их семьи, — говорит правозащитник.
Он отмечает: следствие «не ставит цель определять», предназначались ли переведённые кем-то средства именно для Аблязова или нет.
— Им не нужно доказывать умысел, а просто нужно формально «привязать» человека к деятельности организации и обвинить. Раз деньги направил активистам, значит, запрещённому ДВК и далее — Аблязову. А банковская тайна не существует, если открыто уголовное дело, — рассуждает Евгений Жовтис.
Правозащитница Бахытжан Торегожина, глава неправительственной организации «Ар.Рух.Хак», называет это тревожной тенденцией.
— Не знаю, как следствие узнало о переводах. К сожалению, следствие считает, что, если кто-то замечен в поддержке господина Аблязова, то даже внутренняя помощь на оплату штрафов активистов или, как в случае с Жыланбаевым, на поддержку избирательной кампании, всё это считается как помощь Аблязову. К сожалению, следствие не удосуживается отделять котлеты от мух и всё сваливает в одну кучу, — говорит Азаттыку Торегожина.
«НУЖНО ЗАЧИСТИТЬ»?
Активист из Караганды Мурат Джимбаев разделяет это мнение. Он считает, что в стране идёт «зачистка неугодных».
— Уже просвета не вижу. Построить нормальное государство у нас в стране, думаю, перспектив уже нет. Всё только хуже будет. Активистов всех зажмут, — пессимистично настроен активист.
Азаттыку не удалось узнать, по какому именно делу Джимбаева вызывали в полицию. Департамент полиции Алматы, на поручение которого ссылался карагандинский оперуполномоченный, сообщил в ответ на запрос редакции, что в производстве нет «уголовных дел, зарегистрированных по ст. 258 УК РК, участником которого является Джимбаев». И вообще каких-либо материалов в отношении карагандинского активиста нет, добавили в департаменте.
В департаменте полиции Карагандинской области заявили, что допрос Джимбаева «осуществлён на основании поручения органа расследования другой области», и отказались от предоставления деталей, сославшись на тайну следствия.
Азаттык направил письмо в Генеральную прокуратуру, но ответ поступил из антикоррупционной службы.
«Сообщаем, что Антикоррупционной службой досудебное расследование в отношении Аблязова М. К. расследуется по факту хищения и легализации (отмывания) денег и иного имущества, полученных преступным путём. По указанному уголовному делу следственные действия с участием Джимбаева не проводились», — говорится в письме за подписью руководителя службы досудебного расследования антикоррупционного ведомства Каната Сулейменова.
В МВД между тем сообщили, что в производстве территориальных подразделений министерства уголовных дел в отношении Джимбаева нет.
Сам Джимбаев, который в прошлом привлекался к административной ответственности из-за участия в несанкционированных акциях, считает, что это не повод расслабляться.
— Было затишье, а тут опять решили тронуть меня. Я пишу [в своих аккаунтах] свои взгляды о том, какие у нас должны быть законы и так далее. Должен же быть в государстве плюрализм мнений. Но наши органы сразу реагируют так: если что-то в их рамки не укладывается, значит, это дэвэкашник, — говорит активист.
Правозащитник Жовтис прогнозирует, что процесс по закручиванию гаек в Казахстане продолжится. Это продиктовано внутренним и внешним фоном: действующая власть нуждается в консолидации после кровопролитных Январских событий, геополитическая ситуация остаётся «очень сложной».
— Война России против Украины, определённые противоречия и противостояние между Россией и Западом, Китаем и Западом, а мы тут зажаты между державами и пытаемся сохраниться. Власть, видимо, считает, что в этот момент не время политических раздраев и нужно зачистить всех, кто раздражает. А применяемые технологии и методы уже зависят от креативности исполнителей — КНБ или МВД, — говорит Жовтис.
Радио Азаттык Елена Вебер
