Несколько помещенных под стражу после январских событий в Талдыкоргане переведены под домашний арест. Правозащитник Виктор Тен заявил, что расследование уголовных дел, которые были заведены по жалобам задержанных на пытки, не продвигается.
Среди освобожденных из следственного изолятора 28 апреля — 19-летний Ролан Маратов. Он три месяца находился под стражей.
— Наверняка поняли, что он не состоял ни в какой преступной группе. За этот период времени [следствие] проверило, что он за человек, его происхождение. Ему смягчили статью [обвинения]. До этого была статья 291, пункт четыре («Хищение либо вымогательство огнестрельного оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств»), сейчас — статья 287 («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств»). Выяснили, что он брал оружие не специально, не с каким-то злым умыслом. Честно говоря, от радости не смогла даже говорить, — сказала Азаттыку мать Маратова Шынар Рахимова, которая призывала силовые структуры освободить ее сына из-под стражи.
По словам Рахимовой, ее сын подвергался пыткам, и сейчас он получает лечение.
— Сын пьет лекарства. После того, как его сильно ударили, у него ухудшилось зрение. На глазу есть шрам. Окулисты прописали капли для глаз. Сказали, что повреждены мышцы [в области глаза]. Еще принимает лекарство против стресса. Сын уже не такой, как раньше. Стал закрытым. Сильно изменился, — говорит Шынар Рахимова.
По словам правозащитника Виктора Тена, в Талдыкоргане после январских событий были задержаны 180 человек. Сейчас в следственных изоляторах находится более десятка подследственных. Многим задержанным, по его словам, переквалифицировали статью обвинения, пересмотрели меру пресечения в феврале и в марте, говорит Тен.
Однако, отмечает Виктор Тен, дела, возбужденные по заявлениям о пытках в отношении задержанных, продвигаются «крайне медленно». По его информации, сейчас дела расследует межведомственная следственная группа, в которую вошли спецпрокуроры и сотрудники антикоррупционной службы.
По утверждению Тена, большинство задержанных опознало сотрудников полиции, которые применяли пытки. Однако ни один полицейский, по словам правозащитника, не был взят под стражу (до этого сообщалось о задержании одного полицейского по подозрению в пытках. — Ред.). Статус сотрудников полиции, отмечает он, на сегодня неизвестен для правозащитников и адвокатов; нет информации об отстранении подозреваемых в применении пыток от работы, добавляет Тен.
— Некоторые потерпевшие рассказали, что к ним все еще приходят домой. Например, подследственный Калибеков (он не был против упоминания его фамилии. — Ред.) во время очных ставок опознал тех, кто его пытал. После этого было установлено, что эти четверо [сотрудников] ходили во дворе его дома. Родственники Калибекова тут же написали жалобу. После этого один из полицейских указал в в объяснительной, что в этом [многоквартирном] доме живет его сестра. Конечно, в данном случае мы не можем прямо утверждать, что они оказывали давление на подозреваемого, — сказал правозащитник. Правозащитник также говорит, что с первых дней требуют обеспечения безопасности для заявивших о пытках подследственных. К этому дню, по его словам, эти требования не выполнены.
