9 января, г.Астана, исследовательский центр «Paper Lab» поделился с Masamedia результатами опроса, посвященного Январским событиям. Мнения очевидцев трагических событий представила политологиня и исследовательница центра Алия Тлегенова.
Исследование состояло из серии глубинных интервью с участниками и очевидцами Январских протестов в 7 городах Казахстана. Всего было проведено 15 интервью в период с февраля по май 2022 года. Основной целью исследования была попытка собрать картину произошедшего со слов участников и очевидцев, понять причины, почему люди вышли на протесты, почему продолжали в них участвовать, и что привело к эскалации конфликта. Также исследовательский центр постарался узнать у участников и очевидцев событий их ожидания относительно будущего и оценку политических реформ. Для них на тот момент было важно увидеть и зафиксировать альтернативную (и заглушенную) версию произошедшего.
— Какие цели преследовали участники, выходя на митинг?
— Со слов наших респондентов, митинги на западе страны действительно начались из-за резкого повышения цен на газ. Респондент из Актау рассказывал, как митинги сначала начались в Жанаозене, и днем позже подключился город Актау, где первыми вышли протестовать автомобилисты. Другие же регионы присоединились в солидарность с Жанаозенцами. Респонденты отсылались к событиям в Жанаозене в 2011-м, опасаясь, что трагедия может повториться.
Алия Тлегенова
События, разворачивающиеся в январе 2022-го, также ощущались многими респондентами как исторический момент, который нужно было увидеть, запечатлеть, быть его частью. От масштабности событий, к протестам многие присоединялись стихийно. Но то, что происходило тогда во многих городах Казахстана, воспринималось не как отдельные локальные вспышки протестов, а как объединяющее всю страну движение за солидарность с Жанаозеном, за солидарность в требованиях реформ социально-экономических, а главное – политических. Эти требования были одной из центральных причин почему граждане продолжали протестовать. Респонденты рассказывали о перечнях требований протестующих, которые начинались с таких требований, как повышение заработных плат или кредитной амнистии, но довольно быстро перетекали в политические. Происходило это потому, что среди протестующих было четкое понимание того, что такие проблемы, как растущая бедность среди граждан и увеличение экономического неравенства в стране – прямое следствие несовершенной, коррумпированной политической системы. Такие лозунги как «Шал, кет» как раз об этом и сигнализируют, собирая под собой запросы на справедливость, системные перемены, на прозрачность и подотчетность властных структур, как сообщали нам наши респонденты.
— Были ли очевидцы, которые видели, как ситуация обострилась?
— Респонденты из таких городов как Семей, Павлодар, Алматы, Костанай рассказывали нам как стали очевидцами эскалации протестов. Где-то мирные протесты перетекали в столкновения с правоохранительными органами после того, как к протестующим были применены светошумовые гранаты. Где-то эскалация начиналась после стычек провокаторов с правоохранительными органами. При этом все респонденты подчеркивали, что мирные протестующие коллективно старались сохранять и спокойствие, и дистанцию от правоохранительных органов, сдерживая и отделяя агрессивно настроенных людей и настаивая на том, что митинг должен протекать мирно. Нередки были и призывы к правоохранителям перейти на сторону протестующих.
— Подтвердили ли участники исследования наличие провокационных групп на улицах?
— Перед эскалацией конфликта, по словам респондентов, в толпе в какой-то момент появлялись провокаторы в нетрезвом состоянии. Они отбирали микрофоны у протестующих, начинали потасовки и пытались прорваться через цепь правоохранителей перед зданиями акиматов.
— Готовы ли они по-прежнему активно участвовать в общественной жизни?
— Некоторые из протестующих ожидает дальнейшие похожие протесты в будущем и одновременно считают, что их подавление будет еще более жестоким, поэтому выходить на такие массовые и стихийные протесты дальше не готовы. В то же время, бросать свой активизм и участие в гражданских протестах полностью они не готовы, и предпочитают вовлекаться в локальный активизм или выходить на акции протестов с более узкой тематикой или с людьми и организациями, которым они доверяют. Другие же верят, что Январские события придали людям уверенность с точки зрения способности граждан к самоорганизации и показали, что публичный протест может быть способом коммуникации с режимом, и это даст стимул для протестной мобилизации в будущем.
— Какие выводы сделали участники исследования после Январских событий?
— Общим для наших респондентов осознанием на тот момент стало то, что нужны кардинальные изменения в социальном контракте между обществом и государством. Государство, которое провалилось в обеспечении экономических благ для значительной части граждан, не предоставляло и механизмов для направления своих жалоб и требований представителям власти. Демократизация, прозрачность, открытость, вовлечение граждан в политические процессы, освобождение политзаключенных, стали объединяющими лозунгами граждан изначально вышедших на протест по ряду различных причин, включая недовольство социально-экономической ситуацией. Январские события для многих продемонстрировали, что казахстанцы способны на мирный протест. Очевидным стало и то, что государственные органы в свою очередь неспособны выходить на контакт с протестующими и выстраивать с ними равноправный диалог. При этом потеря сотней жизней во время событий в Алматы и других городах Казахстана стала следствием не только чрезмерного использования силы для подавления протеста, но и следствием таких решений властей, как, например, отключение интернета в целях «препятствия коммуникации между террористами».
-Как изменилось их отношение к власти?
— Применения насилия и пыток по отношению к участникам событий, а также отсутствие независимого и прозрачного расследования Январских событий были главными причинами для многих респондентов оставаться скептичными по отношению к реальным политическим изменениям со стороны режима. В действиях и речах президента, который на тот момент хоть и набрал некоторый кредит доверия, многие из респондентов видели скорее лицемерие и популизм.
-Надеются ли они на изменения в Казахстане в будущем?
— На будущее респонденты смотрели с опаской, слабо веря в структурные изменения, которые привели бы к смене режима. А значит и ожидать более прагматичные перемены в виде, например, повышения уровня жизни для простых граждан оснований тоже нет. Респонденты ожидали протесты еще более массовые в ближайшем будущем, одновременно предчувствуя еще более жестокие подавления этих протестов и закручивание гаек для гражданского общества в целом.
— Алия, спасибо, что уделили время и ответили на вопросы. Желаем вам успехов в вашей работе!
Маса Медиа
Обсуждение закрыто.