Преступление полиции не должно остаться без ответа и наказания! Сегодня я вместе со своим адвокатом Шынкуатом Байжановым отнес и зарегистрировал в прокуратуре заявление о возбуждении уголовного дела над полицейскими, подвергшими меня пыткам 01.07.2021 г. И предлагаю полный текст данного заявления вниманию общественности.
Прокурору Медеуского района города Алматы
г-ну Жакупову Н.А.
Жасарал Минажадинович Куанышалин, пенсионер 07.04.1949 г. рождения, экс-депутат Верховного Совета Республики Казахстан, Член Союза журналистов Казахстана и лауреат его 1-й премии, член Международной Федерации журналистов, член Казахского ПЕН-КЛУБА писателей, лауреат премии «Свобода».
Домашний адрес: г.Алматы, ул.Ш.Уалиханова, 22, кв.6. Тел. 8 7014975706, тел. адвоката 8 777 2101539.
ЗАЯВЛЕНИЕ
О ВОЗБУЖДЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА
01 июля 2021 г. со стороны ответственных работников Медеуского районного управления полиции г.Алматы против меня было совершено преступление, ПРЕДУСМОТРЕННОЕ ЧАСТЬЮ 2-й 146-й СТАТЬИ УК РК, Т.Е. ПЫТКА, с целью изменения моего политического взгляда о замене мирным путем установившейся за последние 30 лет в Казахстане диктаторской власти на парламентскую форму правления.
Это преступление было совершено в следующих обстоятельствах. 30.06.2021 г. мне позвонил корреспондент «ҚАЗАҚ ТАЙМС» и попросил дать интервью. Я согласился и мы договорились, что журналисты заберут меня на машине 01.07.2021 в 15:00.
В указанное время они позвонили, я вышел на улицу и только приблизился к стоявшей у моего дома машине, как вдруг сзади ко мне подошли трое молодых людей в гражданской одежде и один из них сказал мне: «Я сын вашего аульчанина Серика, мне надо поговорить с вами». Удивившись, я спросил: «Сериков много, это какой Серик? Как его фамилия?». Вместо ответа на вопрос он сказал: «Идемте, поговорим». Я ответил: «Голубчик, у меня нет времени говорить с тобой, вот, меня ждут журналисты». Он: «Нет, вы садитесь вот в эту машину, я дам вам бумагу». Я: «А почему здесь не дашь? И вообще кто ты?». Он: «Садитесь в машину, после этого дам», вытащил из кармана полицейское удостоверение, мельком показал и быстро положил обратно. Насколько я успел прочитать, если не ошибаюсь, его имя и фамилия были, похоже, Оразбеков Марат.
Далее: «Я для чего должен идти с тобой? Что я натворил? Какая причина?». «Об этом скажу потом». «А что мешает сказать сейчас? Повторяю – меня журналисты ждут». «Нет, вы пойдете с нами». «Это же беззаконие с вашей сторны! Это что же получается – у меня нет права выходить из дома, идти туда, куда желаю идти сам? Я, что, преступник?». Проигнорировав мои слова, он и сопровождавшие его двое схватили меня с двух сторон и бесцеремонно потащили к машине. Я закричал: «Я только недавно вышел из больницы, вы что делаете?!».
(Я, заболев тяжелой формой коронавируса, с 12 апреля по 12 мая в течение месяца лечился в больнице, расположенной по адресу ул.Макатаева, 10, в том числе 16 дней провел в реанимации, и после этого продолжаю лечиться по рекомендациям врачей, до сих пор меня мучают остаточные последствия коронавируса).
Онако трое молодых людей, ничего не слушая, продолжали волочить меня дальше. Страшно возмущенный столь грубым насилием, я закричал: «Проклятье твоим предкам, пусть тебя покарает Бог!». Но они, не обращая на это внимания, толкая в спину, ставя подножки, подбивая под лодыжки, заламывая руки, начали силой сажать меня в машину. При этом Оразбеков Марат, специально схватив и сильно сжав большой палец моей правой руки, применил против меня прием запрещенной борьбы, вследствие чего я закричал «Больно!», но он продолжал и дальше сжимать. И в какой-то момент кончик правой руки хрустнул и пронзило сильной болью. Я закричал: «Мне руку сломали!». А они, как будто ничего не случилось, силой буквально воткнули меня в машину и привезли в Медеуский райотдел полиции.
Поскольку в пути руку непрестанно саднило, кололо и пульсировало, я требовал немедленно доставить меня к врачу, но эти трое ничего не слушали, словно глухие. И по их лицам я понял, что они получили от полицейского либо КНБ-шного начальства задание доставить меня вот так силой, творя произвол, избивая, ломая руку с тем, чтобы путем вот такого специального устрашения пресечь мою политическую борьбу.
И только по приезде в полицию следователь полковник Шынгыс Кожабеков, допрашивавший меня в качестве «свидетеля, имеющего право защиты», в соответствии с моим требованием позвонил по телефону и вызвал, наконец, скорую помощь. Примерно через час приехали медики, осмотрели руку, измерили давление (160) и сказали, что меня надо немедленно везти в больницу. Однако следователь полковник Шынгыс Кожабеков сказал: «Мне надо сначала закончить допрос», и, задавая уже ставшие заученными вопросы о ДВК, Аблязове, решении Есильского районного суда о признании данной организации «экстремистской» и прочие, задававшиеся мне многократно, когда меня вот так же увозили сразу по выходе из дома, продлил допрос еще на час и тем самым доставил мне дополнительные страдания.
После этого сотрудник по имени Сакен, представившийся «Начальником социального отдела», начал говорить, что хорошо меня знает, уважает в качестве общественного деятеля, представителя интеллигенции, даже звонил мне несколько раз, но не дозвонился, что у них есть список аналогичных людей, с которыми полиция тесно сотрудничает с целью патриотического воспитания молодежи, и принялся меня тоже агитировать к подобному сотрудничеству. Но я наотрез отказался от такого предложения, заявив, что не могу сотрудничать со структурой, от которой и лично я сам, и все другие броцы с режимом, и в целом народ терпят постоянно лишь преследования и репрессии. Также и другой сотрудник полиции по имени Арман старался убедить меня в том, что я «нахожусь», дескать, «на неправильном пути», и пытался «перевоспитать» меня.
Ну а тот факт, что сломанная рука у меня болела все больше и больше, кружилась голова, меня тошнило, мне было плохо и я испытывал сильную слабость, поэтому я говорил им обоим: «Мне сейчас нужны не ваши разговоры такие, а скорая медицинская помощь», – волновал их меньше всего. Таким образом, и они тоже продлевали своим бездушным поведением мои страдания.
В конце-концов я со словами: «Если вы не в состоянии решить проблему медпомощи мне, пойду поговорю с вашим начальством», – вышел в коридор и увидел, что пришедшие ко мне медики стоят там недалеко от двери. Они тут же измерили мне давление. Оказалось, оно подскочило до 200! Медики дали мне под язык таблетку каптоприла и сказали, что меня не медля надо везти в больницу. И только после этого, уже в 19-м часу, т.е. примерно через три часа после перелома руки, полковник Шынгыс Кожабеков разрешил везти меня в больницу в сопровождении сломавшего мне палец Орзбекова Марата.
Измерение давления после приезда в БСМП показало, что оно дошло уже до 2020! Осмотревший меня врач сказал: «Это гиперторический криз, надо срочно вести в терапию и ставить систему, а рентген руки подождет».
Сидя в ожидании системы, я попросил одну из медиков, женщину, соединить меня по ее телефону с женой (мой телефон остался запертый в полиции), чтобы сообщить ей о себе. Она набрала сказанный мной номер и только я начал говорить с женой, как вдруг «бдительный» Оразбеков, который повсюду неотступно следовал за мной по пятам, налетел на меня словно разъяренный коршун и силой вырвал у меня из рук телефон! Удивленная и донельзя возмущенная столь неадекватно бешеным его поведением, медик вскочила с места и сердито осадила его: «Что с вами? Как можно так налетать на пожилого человека?! Это мой телефон, дайте его мне!».
Затем меня отвели в терапию, уложили на топчан и поставили систему. Я лежал под ним 1,5 часа. В результате сбили давление с 220 до 150 и я немного пришел в себя. Снова дали каптоприл.
После этого, т.е. КОГДА ПРОШЛО БОЛЬШЕ ПЯТИ ЧАСОВ с момента перелома руки без медпомощи из-за чуждой человечности и безграничной жестокости и немилосердия полицейских, врач-травматолог повел меня на рентген, руку засняли и выяснили, что большой палец правой руки переломлен у основания со смещением. В это время вокруг безжизненно повисшего пальца образовалась большая темносиняя опухоль наподобие надутого мяча. Врач заснял на телефон рентгенснимок, привел меня в процедурный кабинет, сделал новокаиновый укол в опухоль, сделал на пальце лямку из бинта и, сильно дергая им, а также надавливая пальцами на место перелома, произвел действия по совмещению перелома. На руку наложили гипс. Снова повел на рентген. Посмотрев, сказал, что полного совмещения не произошло. Вернувшись в процедурный кабинет, снял гипс и вновь произвел действия по совмещению. Снова наложили гипс. Опять пришли на рентген. Посмотрел и сказал: «Уже получше прежнего. Пока будет так». И предупредил: «Через 5 или 7 дней сделаете рентген в своей поликлинике. Если все правильно, скажут. А если что-то не так, придете ко мне, вставим стенд (кажется, так, что-то вроде металлического стержня, как я понял). Привел в кабинет, выдал справку.
Далее полицейские вывели меня через заднюю дверь больницы во двор и привели к стоявшей там машине. В это время из двери больницы вышел офицер полиции, подошел ко мне, представился заместителем начальника Медеуского райотдела полиции подполковником Жанибеком Ш. (фамилию не запомнил) и извинился за действия своих сотрудников. Я сказал: «Мой вам совет – воспитывайте своих сотрудников прежде всего ЛЮДЬМИ, и только после этого пусть становятся полицейскими». Он ответил: «Правильно говорите».
В завершение с тремя полицейскими на их машине заехали в Медеускую полицию, я забрал свой телефон, далее, где-то в 22:15, меня, вконец измотанного и падающего с ног от всего пережитого и страшной усталости, привезли домой.
Излагая настоящие обстоятельства, я требую, чтобы согласно закону привлекли к ответственности по части 2-й статьи 146 УК РК следователя полковника Шынгыса Кожабекова, который грубо нарушил 26 раздел УПК РК, не вызвав меня, причем по еще не возбужденному уголовному делу, на следственные действия, согласно закону, по повестке, а велев доставить силой, после чего без всяких причин ограничил более чем на три часа мою личную свободу, при этом воспрепятствовав своевременному оказанию мне медицинской помощи и тем самым причинив мне душевные и телесные страдания, и Оразбекова Марата вместе с сопроваждавшими его двумя сотрудниками полиции за то, что они подвергли меня пытке, специально сломав мне палец.
В заключение заявляю: я никогда не забуду и не прощу лишенные всякой человечности варварские действия, беззакония, произвол, унижения и пытки, которым в тот день подвергли меня сотрудники полиции! Но если вы не привлечете их к ответственности согласно закону, то я буду жаловаться вплоть до Международного суда!
Жасарал Куанышалин.
