«Я даже не знаю, что это были за таблетки». Истории казахстанцев, отправленных в психдиспансеры за выступления против власти

Видеообращения, ислам и пятерки

33-летний Ерулан Амиров родился и вырос в Шымкенте. Закончил железнодорожный колледж с отличием, несколько лет проработал по специальности, но позже устроился на стройку — там платили больше, а ему нужно было содержать мать, жену и четверых детей.

«Этот мальчик очень хорошо учился в школе, и у него никогда не было даже четверок, учился на пятерки по всем урокам. Он мой единственный сын и жил вместе со мной. У него есть четверо детей, сноха моя не работала, и Ерулан их всех обеспечивал», — рассказывает мать активиста Шарипа Ниязбекова.

Одной из главных черт Амирова была его религиозность. Он пять раз в день читал намаз и не имел вредных привычек — правда, из-за работы редко ходил в мечеть. «Читает намаз и идет на работу. Он всегда на первое место ставил работу. У него никогда не было такого, чтобы он не ходил на работу», — говорит Ниязбекова.

После развода с женой Ерулан увлекся активизмом, много говорил о политике, ходил на митинги и снимал видеообращения к КНБ, полиции, чиновникам, президенту и имамам — он напоминал о важности заветов Пророка и чтении намаза, призывал соблюдать гражданские права казахстанцев и Конституцию, часто подчеркивая, что единственным источником государственной власти является народ.

Давление силовиков и джихад

Ерулан Амиров нередко подвергался давлению силовиков за свою гражданскую позицию. На ютубе можно найти видео, в котором он рассказывает, что 3 июня 2020 года его задержали после с встречи с другим активистом, который хотел купить у него футболки и наклейки с лозунгами. Тогда четверо полицейских в гражданском затолкали его в машину и увезли в департамент полиции Шымкента.

«Они меня допрашивали, а потом начали бить. Я им говорю: “Э, я завтра экспертизу медицинскую сделаю, не надо бить меня”. После чего они надели строительные перчатки, чтобы их ДНК на мне не осталось. Снова начали бить, потом поставили к стенке и начали пинать. Издевались надо мной, короче», — объяснял на видео активист.

По словам Амирова, ему хотели подкинуть футболку с надписью «Көше партиясы» и обвинить в экстремизме. Правда, потом полицейские все же отпустили его, угрожая найти любой повод для фальсификации дела, если он продолжит оппозиционную деятельность.

«Хочу сказать полицейским, вы бойтесь Аллаха должным образом, спросите любого имама в мечети. Есть такой аят в Коране: “Бойтесь Аллаха должным образом”, поэтому не надо людей избивать», — призывал Амиров в ролике.

19 июня 2020 года активист выложил видео с преследовавшим его, как утверждал Амиров, сотрудником КНБ, который интересовался, пойдет ли тот на акцию протеста. Когда началась съемка, мужчина убежал, скрывая лицо.

Уже после митингов 6 июля 2020 года — в день Астаны и день рождения Нурсултана Назарбаева — Амиров выложил видеообращение к казахстанской молодежи и призвал заниматься политикой, «ставить на место власть и исправлять их ошибки». Там же он упоминал хадис, в котором говорится, что «самый лучший джихад — это сказанное слово перед несправедливым тираном-правителем». При этом он подчеркивал, что никому не советует брать оружие в руки и воевать против правительства.

Спецоперация по задержанию активиста

Утром 27 апреля 2021 года около 20 полицейских окружили дом Амирова в Шымкенте и задержали, когда он выходил на работу. Ему предъявили обвинения в разжигании социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни, пропаганде терроризма или публичных призывах к совершению акта терроризма, а также в участии в запрещенном общественном или религиозном объединении в связи с осуществлением им экстремизма или терроризма.

«Весь дом был окружен. А в подъезде стояли десять человек. Как будто они пришли за опасным преступником, который собирается взорвать бомбу. Я кричала, когда пришли домой и устроили обыск. Ответили, что ищут оружие. Спросила, какое оружие? Тут нет ничего, сказала я. Десятерых я не впустила, зашли трое. [Они] строили обыск, перевернули весь дом. Спросила: “И что вы нашли?”. А они и говна не нашли. Я ходила в истерике», — вспоминает мать Амирова Шарипа Ниязбекова.

Как отмечает Ниязбекова, позже следователь сказал ей, что за Амировым следили уже около пяти-шести месяцев. Тогда она поняла, что незадолго до этого Ерулан познакомился и начал отношения с девушкой, показавшейся ей подозрительной: «Оказывается, эту девушку отправили, чтобы за ним следить. Она с ним понарошку познакомилась. Об этом мы узнали только сейчас».

Мать Ерулана не понимает, за что против ее сына было начато досудебное расследование, а его адвокат избегает разговоров с журналистами, опасаясь, что это может навредить его подзащитному. При этом, как предполагает Айгуль Павел из правозащитного движения «405» и еще несколько активистов, поддерживающие контакт с семьей Амирова, дело на него было заведено за упоминание слова «джихад» в июльском видео с обращением к молодежи.

В решении специализированного следственного суда Шымкента от 10 июня коротко упоминается, что активиста задержали из-за его публикаций в инстаграме и телеграме, сделанных в мае 2020 года с целью «распространения религиозных радикальных взглядов».

Аффективный галлюцинаторно-бредовый синдром

29 апреля суд отправил Амирова под стражу в СИЗО КНБ, однако пробыл он там лишь до 4 июня, пока судебно-психиатрическая экспертиза не поставила ему диагноз «аффективный галлюцинаторно-бредовый синдром».

Уже 10 июня по просьбе следователя Пернешова специализированный следственный суд Шымкента направил Амирова на принудительное лечение в Республиканскую психиатрическую больницу специализированного типа с интенсивным наблюдением в селе Актас Алматинской области. 9 июля суд продлил срок лечения активиста еще на месяц, до 11 августа. При этом, по словам Шарипы Ниязбековой, ее сын никогда не страдал психическими расстройствами и не состоял на учете.

«Мама рассказала, что когда его поместили в СИЗО КНБ, она посещала его несколько раз каждую неделю. Она сходила к нему в среду 12 мая, а уже в пятницу 14 мая, когда она опять пришла к нему, он уже не мог разговаривать. Она спрашивает у него: “Как у тебя дела?”, а он не может отвечать. Она задает ему другие вопросы, плачет, а он вообще не может отвечать», — рассказывает правозащитница Айгуль Павел, добавляя, что до этого момента телефонные беседы между родственниками проходили без каких-либо проблем.

Шарипа Ниязбекова подчеркивает, что после помещения сына в психдиспансере ей так и не разрешили с ним увидеться. Телефонные переговоры тоже запрещены. В конце июня, когда семья Амирова приехала в Актас из Шымкента, матери все же дали поговорить с ним по телефону, однако связь была очень плохой, разговор продлился меньше минуты; Ерулан успел лишь сказать, что «с ним все хорошо».

Активисты и правозащитники предполагают, что Амирова поместили в лечебницу из-за травм, которые могли возникнуть в ходе пыток, или же для того, чтобы скрыть оставшиеся после истязаний следы.

«Нигде-нигде ни разу после того, как он был задержан, его не показывали вообще. Маме запрещают с ним видеться, хотя у нее есть полное право, как у близкого родственника, посещать его, видеть его воочию. Но нигде его не показывали, ни в СИЗО КНБ, ни сейчас в больнице», — отмечает правозащитница Айгуль Павел.

«Мы предполагаем, что на него оказывали жестокое давление, применяли пытки. Особенно, наверное, били по голове, если он сейчас находится в психиатрической больнице. Либо ему давали какие-то психотропные вещества, либо и то, и другое одновременно. Потому что нереально, чтобы человек так резко заболел и потерял дар речи», — рассуждает она.

Пропавший в психдиспансере

Сторонник общественного движения «Красная юрта» 28-летний Валихан Султанов также стал жертвой принудительной психиатрии. Активиста задержали на митинге незарегистрированной Демократической партии в Алматы 6 июля, куда он пришел протестовать против роста цен на социально значимые продукты. Его вместе c вышедшими на митинг Ырысбеком Токтасыном и Дауреном Достияровым затолкали в автозаки и развезли по разным управлениям полиции города.

На следующий день Токтасын и Достияров были арестованы 10 суток по обвинению в мелком хулиганстве. По поводу Султанова в полиции лишь сообщали, что он госпитализирован, но не уточняли куда, ссылаясь на неприкосновенность личных данных. Узнать о том, где находится активист, удалось лишь 9 июля благодаря усилиям его соратников и адвоката Ерлана Ерболатулы, — Валихан был госпитализирован в Центр психического здоровья на улице Абиша Кекилбайулы в Алматы.

По словам адвоката, заместитель директора центра по медицинской части Жанна Жалдыбаева и сам директор Сапар Рахменшеев отказывали ему во встрече с клиентом, ссылаясь на коронавирус и отсутствие согласования с лечащим врачом. Также Ерболатулы объяснили, что Султанова поместили в психдиспансер на основе полицейского рапорта после того, как он подписал документ о согласии на госпитализацию.

«Врачи, когда я пришел туда, их двое или трое собралось, — они искали причину, как бы мне отказать. Ну, я так понял судя по разговору, потому что у меня сначала начали требовать паспорт вакцинации. Когда я его предъявил в электронном виде, они уже начали ссылаться на коронавирус, на невозможность, на лечащих врачей и так далее», — вспоминал адвокат Ерболатулы.

Однако сам рапорт защитнику не предоставили. По его предположению, в документе указывалось, что Султанов якобы вел себя агрессивно, что и стало основанием для помещения активиста в психдиспансер.

Уже 13 июля адвокат смог встретиться с заведующей отделением №1 и лечащим врачом Султанова Светланой Федоровой, которая также отказала ему в разговоре с подзащитным.

«Не только ей, я и руководству говорил, — если вы ссылаетесь на коронавирусную ситуацию, то давайте сделаем так: у меня есть второй телефон, я могу вам передать его, чтобы просто с ним хотя бы по телефонной связи переговорить, либо по видео, — вспоминает адвокат. — Потому что я в лицо с ним лично знаком не был. Мне нужно было убедиться, что я именно с ним разговариваю. Однако все эти варианты они отвергли».

В тот же день, после приезда журналистов радио «Азаттык», персонал психдиспансера уведомил адвоката о том, что Султанова готовят к выписке и произойдет это не раньше, чем через неделю, однако выписан он был уже на следующий день — 14 июля.

Расстройство личности и неизвестные таблетки

Выйдя из медучреждения спустя восемь дней, Валихан Султанов рассказал, что действительно подписал согласие на госпитализацию, но сделал это под давлением во время консилиума, прошедшего утром 7 июля.

«На консилиуме, где было восемь врачей, в том числе заведующая отделением, мне было сказано: “Либо вы подписываете добровольно согласие на то, чтобы лечь в больницу, и проводите тут месяц, либо же в судебном порядке вы проведете не менее полугода в больнице”», — вспоминает активист, объясняя, что решился подписать документ, дабы «не лезть на рожон» — он опасался, что «в лечебных целях» с ним могут сделать все, что угодно.

После подписания согласия консилиум решил госпитализировать Султанова с диагнозом «расстройство личности». При этом пациента не предупреждали, что он пробудет в медучреждении три недели или даже месяц.

«Пока я был там, я пытался узнать, что это за диагноз и, как я понял, если говорить своими словами, то в крайне напряженные моменты я могу отвечать с агрессией. Как мне сама врач сказала — это у каждого третьего человека», — отмечает Султанов.

Султанов утверждает, что не оказывал сопротивления при задержании, а в участке вел себя спокойно, не отрицая своих действий на митинге.

По словам активиста, около 11 лет назад он действительно состоял на учете в психдиспансере в родном для него городе Рудном, но это было в подростковом возрасте, и сейчас он лечение уже не получает.

«На мой вопрос о том, в связи с чем его поставили на учет в психдиспансер, он сказал, что это произошло после конфликта в учебном заведении, когда он туда с перочинным ножом пришел. Конфликт был с кем-то из студентов, поэтому ввиду проявленной агрессии его поставили на учет», — объясняет адвокат Султанова Ерболатулы.

Также все восемь дней активисту не давали связаться с родными, сторонниками и адвокатом, никак это не объясняя. Медучреждение не стало уведомлять его семью — о госпитализации удалось узнать только из уст адвоката.

«Младший и средний медперсонал относились ко мне крайне лояльно. Но на просьбы позвонить или же дать выйти в интернет отвечали отрицательно вследствие того, что им напрямую сказали, что, если мне дадут выйти на связь, то будут увольнения», — говорит Султанов.

Активист вспоминает, что ему ежедневно давали неизвестные для него лекарства; раскрывать их названия персоналу было нельзя.

«Каждый день мне давали таблетки, две-три таблетки. К сожалению, я даже не знаю, что это были за таблетки. Конечно, я пытался узнать, но неофициально лишь узнал, что это успокоительные, сонные и вот это вот все. Официально мне никто не говорил, что это были за таблетки. Их приносили без упаковки, как и всем. Их при санитарах должны все выпивать», — вспоминает Султанов.

Заявления, жалобы, административные иски

По словам защитника Султанова Ерлана Ерболатулы, он подал заявление о воспрепятствовании адвокатской деятельности в антикоррупционную службу, но там его уже передали в управление общественного здоровья для проведения служебного расследования.

«Хотя в управление здоровья я и сам подавал жалобу с просьбой провести служебное расследование. Ответа на жалобу не было, антикоррупционная служба тоже не отвечает. Поэтому, видимо, придется подавать административный иск», — размышляет адвокат.

Он отмечает, что в планируемом иске к центру психического здоровья Алматы будет несколько требований: признать незаконной госпитализацию Султанова, признать незаконным отказ во встрече с адвокатом, а также иск из-за полученной отписки на адвокатский запрос, в котором требовалось обоснование госпитализации клиента.

«В перспективе я думаю, что по иску о признании его госпитализации незаконной будет отказ. Самым главным их обоснованием будет его письменное согласие», — считает Ерболатулы, добавляя, что по двум другим искам шансы все-таки есть.

Сам Валихан Султанов намерен продолжать активистскую деятельность, несмотря на восемь дней в центре психического здоровья. Теперь в его планах — не допустить, чтобы в психдиспансеры попали другие активисты.

«Как бы медперсонал там не относился — хорошо, плохо — без разницы, там в разы хуже, чем в том же самом изоляторе. И здесь следствие особенности данной больницы и пациентов, которые действительно больны и которым действительно нужна помощь. Гипотетически представим, что вы, здоровый человек, там оказались. Там бывает, что даже ночью приступ у кого-нибудь происходит — он кричит, орет, вот это вот все. И ты должен спать под это? Это страшно. Это реально страшно», — говорит Султанов.

Иллюстрация: Мария Толстова / Медиазона

Никита Данилин, Дана Тургынбай

https://mediazona.ca/