В отношении Макса Бокаева суд удовлетворил представление администрации тюрьмы об установлении административного надзора сроком на 3 года

В отношении Макса Бокаева суд удовлетворил представление администрации тюрьмы об установлении административного надзора сроком на 3 года. Обоснование: начальник тюрьмы (имя – в студию!) считает, что уголовное преступление М. Бокаева относится к «экстремистским», а также наличие у М. Бокаева взысканий.

Это — второе наказание за одно и то же обвинение и уже отбытый срок приговора. Не говорю «преступление», «вину», потому Макс был наказал без вины. Преступления не было. Была защита земли. И в историю страны войдет тот факт, что власти назарбаевского периода преследовали защитников земли.

Судья Е.Алипкалиев солидарен с начальником тюрьмы и считает, что М. Бокаев не встал на путь исправления (т.е. он должен был отказаться от мысли о необходимости защиты земли? или согласиться, чтобы землю забирали иностранцы?), что у него есть нарушения (например, зарядку на морозе больным человеком следует рассматривать как пытку, а не нарушение им правил), что он осуждён он за экстремистское преступление (защита земли — это экстремизм? тогда кто находится у власти в стране и каковы их цели по отношению к нашей земле?).

М. Бокаева обвинили в «возбуждении социальной розни» (власть – не социальный класс!), «распространении ложной информации» (это Ногаев солгал, не сдержав свое слово, хотя он сам и считает иначе) и «нарушении законодательства о митингах» (оно антиконституционно, и преступник тот, что посягнул на нормы Конституции).

Кто экстремист и несет реальную угрозу стране и народу? Патриот, который защищает землю, интересы народа, отстаивает Конституцию, борется за экологию, или тот, кто предает интересы народа, ослабляет страну, совершает коррупционные преступления? Почему Макс Бокаев в тюрьме и теперь должен находиться под надзором, а коррупционеры – под домашним арестом, за границей и/или условно освобождаются? Вторые и есть экстремисты, государственные изменники. И то, что сейчас делает в стране правосудие, — это замена черного белым, попрание закона.

То, чего хотят добиться 3-летним сроком административного надзора М. Бокаеву, – советская практика: запрет на выражение собственного мнения. В случае Макса Бокаева это еще и запрет на профессиональную деятельность – правозащита, правовое отстаивание прав людей, интересов страны.

Сегодня понятие «экстремизм» у нас используют для преследования инакомыслия, критиков власти. Это – политическая статья, и она наводит на мысли о печально знаменитой ст. 59 (а также ст. 58 УК), осужденных по которой сегодня власти собираются реабилитировать. Когда-то басмачами и разбойниками называли участников многочисленных больших и малых восстаний народа против коллективизации и советской власти, хулиганами и наркоманами называли участников Желтоксана. Но сегодня мы ищем их имена, мы их реабилитируем, мы называем их своими героями. Потому что они дерзали, верили в себя, пытались что-то сделать, чтобы уберечь страну от гибели, а народ – от уничтожения, ассимиляции и беспамятства. Завтра власть, реально избранная народом, будет реабилитировать многих из тех, кого сегодня нынешняя власть осуждает по 174 статье.

Макс Бокаев отсидел назначенный ему 5-летний срок тюремного заключения, не признав вины. Эту вину за ним не признает и народ. Он – не экстремист, он не несет угрозы народу и целостности страны. Он не может быть ограничен в правах административным надзором, который является продолжением, по сути, вторым наказанием за несовершенное им преступление.

Айнаш КЕРНЕЙ