Тридцать лет со дня первого в Казахстане ареста за слова

Ровно тридцать лет назад в Казахстане был произведён первый арест по статье о «посягательстве на честь и достоинство президента Республики Казахстан» (сокращённо «оскорбление президента»). В последующие годы было ещё несколько случаев осуждения людей по той же статье Уголовного кодекса, в то время как число осужденных по другим «словесным» статьям во много раз превысило число «президентских оскорбителей».

Статья о наказании за словесное оскорбление президента была внесена в Уголовный кодекс тогда ещё Казахской ССР сразу после учреждения в апреле 1990 года должности президента республики. Однако за год и восемь месяцев, остававшиеся до распада СССР и образования независимого государства Казахстан, а равно и за первые восемь месяцев независимости нам неизвестно ни одного ареста по этой статье. Первый такой арест произошёл 19 августа 1992 года, то есть в первую годовщину начала Августовского путча ГКЧП, провал которого резко ускорил процесс распада СССР и возникновения новых постсоветских государств.

Первым таким арестантом оказался преподаватель исторического факультета Казахского Государственного университета Каришал Асанов (1933-2015), а выдвинутое против него обвинение основывалось на отдельных фразах из его книги «Призрак суверенитета или Не верь улыбке президента», две главы из которой были опубликованы весной 1992 года в самиздатской газете «Хак», первый и последний номер которой был напечатан в Баку оппозиционным публицистом Ароном Атабеком (1953-2021).

Сначала дело было возбуждено против Атабека как публикатора, но он избежал ареста, поскольку находился за пределами Казахстана. Годы спустя он вернётся на родину, а летом 2006 года примет участие в массовых протестах жителей поселкового микрорайона «Шанырак» против сноса их домов, каковой протест выльется в столкновения с полицией, в ходе которых погибнет один полицейский, в убийстве которого обвинят Атабека и осудят на 18 лет лишения свободы. В ноябре 2021 года ему заменят оставшуюся часть срока на ограничение свободы, однако сразу после выхода из тюрьмы Арона настигнет коронавирус, который сведёт его в могилу.

Преследование же Каришала Асанова как автора крамольной книги растянулось на всю вторую половину 1992 года: газета с главами из книги вышла в мае, арест произошёл 19 августа, в камере СИЗО он пробудет три месяца и двадцать дней до начал судебного процесса. На первом судебном заседании суд удовлетворил ходатайство защиты об изменении меры пресечения и освободил Асанова из-под стражи. Процесс завершится приговором к условному сроку, который осуждённый будет оспаривать в суде высшей инстанции, добиваясь полного оправдания, но на это казахстанская судебная система уже не пойдёт и приговор останется без изменения.

В 2000 году издатель другого оппозиционного СМИ, а именно газеты «DAT» Ермурат Бапи опубликовал другие главы из той же книги Каришала Асанова, к тому времени существенно дополненной автором. По этому делу власти сработают не совсем так, как в восемью годами ранее: дело за оскорбление президента возбудили только против Бапи, тогда как Асанов выступал на суде свидетелем защиты, в итоге редактора получил условный срок. Также условные сроки по «президентской» статье получат в 2006-м и 2007 годах общественный деятель Жасарал Куанышалин и журналист Казис Тогузбаев за свои критические публикации о деятельности Нурсултана Назарбаева.

Во время следствия и суда никто из вышеназванных «президентских оскорбителей» не был арестован – на допросы к следователям и на судебные заседания подозреваемые и подсудимые являлись из дома. Однако было бы неверным утверждать, что казахстанские власти, обжёгшись на аресте Каришала Асанова в августе 1992-го, в дальнейшем оставляли на свободе всех новых привлеченных по этой статье. Вторым по времени после первого дела Асанова было в 1998 году уголовное дело Мадэла Исмаилова, который был задержан сразу после своего выступления на митинге и помещён в СИЗО, откуда его возили на следственные действие и потом на судебный процесс. За свои критические высказывания о Назарбаеве рабочий активист получил два года реального срока, первый из которых отбыл в колонии общего режима.

В то же время следует отметить, что осуждённый в январе 2007-го к двум годам условно журналист Казис Тогузбаев (1949-2021) оказался последним в списке «президентских оскорбителей». Возможно, что в последующие годы такие дела где-то и против кого-то возбуждались, но не доводились до суда, а потому остались нам неизвестны.

Здесь был ещё и вот какой момент: когда в 2010 году первому президенту Казахстан официально присвоили статус лидера нации и елбасы с внесением оных в текст принятых годами ранее Конституции (1995) и закона «О первом президенте Республики Казахстан» (1999) , то аналогичное дополнение внесли и в Уголовный кодекс. В статье о «посягательстве на честь и достоинство президента РК» данная словесная конструкция с лета 2010-го стала звучать как «посягательстве на честь и достоинство Первого президента – Лидера нации и Елбасы».

В связи с этим возникли две правовые коллизии – одна весной 2019-го, другая в начале лета 2022-го. Когда Нурсултан Назарбаев передал должность президента Касым-Жомарту Токаеву, сохранив титулы елбасы и лидера нации, возник вопрос: распространяется ли статья о наказании за критику второго президента? А в начале текущего лета прошёл конституционный референдум, исключивший из Основного закона статью о первом президенте вместе с обоими титулами. По идее это должно было означать автоматическую отмену закона «О первом президенте РК» и исключение соответствующей статьи из Уголовного кодекса. Однако сделано ли это – до сих пор непонятно.

Вообще же в соответствии с современными принципами права никакая критика никакого должностного лица не должна преследоваться по закону. Существование же отдельной уголовной статьи за оскорбление президента, министра или депутата нарушает конституционный принцип равенства всех граждан перед законом. Высокопоставленные чиновники имеют право защищать свою честь и достоинство путём подачи судебного иска в гражданском порядке. Карательные же законы, восходящие к древневосточным или древнеримским законам о смертной казни за оскорбление фараона или цезаря, должны остаться достоянием историков, а не правоохранителей и правозащитников.