«Господин судья, это мое первое публичное выступление за последние десять лет. Я хотел сказать, что у меня пятый суд, в котором я принимаю личное участие. Первый суд состоялся десять лет и два месяца назад, когда судья объявил мне санкции и арест в военном суде. На вопрос, какое отношение я имею к этому военному суду, он сказал, что вопрос связан с уголовным делом, связанным с продукцией «Казатомпрома» для вооружённых сил. Но, поскольку «Казатомпром» никогда не поставлял продукцию в вооруженные силы, совершенно очевидно, что я спросил, кто и что поставлял. Мне сказали, что ответ на вопрос вы получить не можете, поскольку у вас нет доступа. Это было мое первое знакомство с нашим судом.
Второй суд. То, что прочитал в приговоре судья, не следует из того, что мы слышали от допрашиваемых свидетелей в суде. Чем знаменателен этот суд – это постоянным желанием судьи, чтобы я обращался к нему «Ваша честь». Но я сказал, что обращаюсь по должности – «Господин судья», а «Ваша честь» – это звание, которое этот судья, к сожалению, не заслужил.
Третий суд. Я присутствовал на нем частично. Мне просто было интересно, в чем же меня обвиняют, потому что, честно говоря, на предварительном следствии я даже не понял сути. Обвиняли меня в том, что «Казатоммром» не построил заводы, а покупал продукцию по цене выше себестоимости. Надо было «Казатомпрому» самому строить заводы труб, проложить железную дорогу и тогда он мог бы получать все услуги по себестоимости. А разницу между себестоимостью и маржой продавца следствие вообще сочло нанесенным «Казатомпрому» ущербом. Я сказал, что есть прямой запрет президента Республики Казахстан заниматься непрофильным видом деятельности. Я не мог строить заводы труб, я не мог строить железные дороги, я не могу строить завод по производству кислоты, поскольку этим должны заниматься другие люди. Это непрофильный вид деятельности «Казатомпрома». Поэтому обвинять меня в том, что я не строил никаких заводов и поэтому не получал продукцию по себестоимости – странно. Когда мы начали выяснять все эти вопросы в суде, то эксперты, подготовившие документы по ущербу, тоже признали в суде, что это не ущерб, а расчеты сделки.
В уголовном суде после окончания процесса судья даже не рискнул использовать эти расчёты и назвать их ущербом, поэтому в приговоре уголовного суда ущербов и исков нет. Иски появились уже потом. Где-то в Капчагае, где местный судья, взяв расчеты, которые уголовно не были признаны как ущерб, просто перенес их в исполнительный лист. На этом суде не присутствовал ни я, ни мои адвокаты. О решении по этим уголовным делам я узнал недавно.
Четвертый суд состоялся в ноябре прошлого года в этом же зале. На этом суде судья по закону должен был рассмотреть только один вопрос. В соответствии с постановлением Верховного суда, если осужденный в силу болезни или инвалидности не может работать, то иск не является основанием для отказа в условно-досрочном освобождении. Надо было просто выяснить, насколько я болею, имеется ли у меня возможность работать. Но суд пошел в другую сторону.
Все эти суды, к сожалению, объединяет одно – отсутствие правды. К сожалению, отсутствие правды зачастую приводит нас к тому, что мы принимаем решение, делаем свои шаги, согласую их с чем угодно, но только не со своими внутренними убеждениями, не со своей совестью. Дело в том, что правда – это не болезнь, ее нельзя привить и ей нельзя заразиться. Правда внутри каждого из нас. Каждый из нас вправе делать свой выбор. Я считаю, что в любом случае даже слова, сказанные шёпотом, могут звучать гораздо более оглушительно, чем громовые раскаты, если это слова правды».
Я надеюсь, что мы с вами сделаем правильный выбор. Даже человек в форме генпрокуратуры будет испытывать глубокое уважение к своему соотечественнику, который надел эту форму, чтобы стоять на защите правды и закона. Они будут с большим вниманием следить за судьей, принимающим свое решение на основании правды и закона, и согласующим эти решения только с самим собой, не со звонком откуда-то, а со своей честью. И тогда граждане искренне будут обращаться к нему по званию «Ваша честь». Я очень надеюсь, что такой выбор мы с вами и сделаем.
В противном случае, как сказал один человек, которому я желаю успеха, мы и наши дети будем обречены оставаться людьми второго сорта в стране третьего мира, вечно и безнадежно куда-то развивающейся. У меня все».
г.Семей, заседание суда по условно-досрочному освобождению.
P.S. Постановлением суда М.Джакишеву было отказано в УДО.
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.