Занявшая весь январь и продолжившаяся на старте февраля история судебного преследования петропавловского гражданского активиста и блогера Вадима Курамшина за ФБ-пост с воспоминаниями о пребывании в колонии строгого режима на Жаман сопке получила новое продолжение.
Эта история началась сразу после Нового года, когда Вадим Курамшин узнал о кончине Валихана Байтасова – бывшего начальника колонии строгого режима ЕС 164/4, известной также по названию местности Жаман сопка и расформированной в 2021 году после многолетней критики правозащитниками царивших в ней порядков. Отбывавший в ней срок с 2013-го по 2016 годы политзаключенный Курамшин неоднократно подавал жалобы на действия Байтасова, о чём и вспомнил спустя годы в своём памятном ФБ-посте.
За этот пост на мемуариста написал заявление в полицию брат покойного. Как он нем пишет Вадим Курамшин в своем посте: «Попробуйте догадаться в кассе какова государственного учреждения он получал деньги в виде зарплаты многие годы, вплоть до 2016 года? У своего родного брата в ТОЙ САМОЙ ЧУДОВИЩНОЙ КОЛОНИИ Жамана. В должности, не пыльной, программиста. Там же работала и жена почившего начальника колонии Байтасова. А теперь давайте припомним как растолковывает подобные факты антикоррупционное законодательство Республики Казахстан?».
Откликнувшись на требование заявителя, полицейские задержали Курамшина и составили на него протокол об административном правонарушении по статье о «распространении недостоверной информации», а днём позже межрайонный административный суд назначил Курамшину наказание в виде 20 суток ареста. Задержание и осуждение произошли соответственно 16 и 17 января, а мы рассказали об этом на нашем сайте в публикации «Брат за брата: мемуарный ФБ-пост как повод для отправки в спецприёмник» от 18.01.2024.
Находясь в спецприёмнике для административно арестованных, осужденный подал апелляционную жалобу в областной суд СКО, который 26 января вынес решение о приостановлении исполнения наказания, в результате чего Курамшин вышел на свободу после отсиженных десяти суток, то есть ровно на середине арестного срока. Судебное же рассмотрение его апелляционной жалобы началось 1 февраля.
Главным аргументом заявителя и полиции стало письмо из областного департамента уголовно-исполнительной системы, в котором утверждалось, что за годы своего пребывания в колонии Курамшин ни разу не жаловался на условия содержания, а значит его надгробное слово Байтасову является распространением недостоверной информации. В ответ на это Курамшин представил суду копии своих тогдашних жалоб на покойного ныне Байтасова и целый ряд публикаций об этом в СМИ. После этого здравствующий Байтасов скорректировал свою позицию в том направлении, что дескать память его брата оскорбляет не сам пост Курамшина, а резкие комментарии к этому посту со стороны пользователей соцсетей.
После этого в деле наметился некий компромисс: Курамшин обещал удалить указанные Байтасовым комменты, Байтасов обещал отозвать своё заявление, а рассматривающий дело судья апелляционной коллегии Муканов заявил, что будет очень рад прекратить его в связи с примирением сторон. Вообще-то эта судебная процедура – из гражданского производства, а не из административного, но, наверное, судья имел в виду частичное удовлетворение апелляционной жалобы Курамшина: постановление нижестоящего суда о его аресте осталось бы в силе, но 20-дневный срок сокращался бы до фактически отбытого 10-дневного. Об этой судебной коллизии мы рассказывали на нашем сайте в публикации «Брат за брата-2: новый поворот в “деле мемуариста”» от 2.02.2024.
И вот 6 февраля состоялось второе и последнее судебное заседание по этому делу. В ходе которого Вадим Курамшин сообщил суду о выполнении им своего обещания: злобные комменты со своей страницы удалил, даже записал видеообращение к комментаторам, где пристыдил их за резкость по отношению к покойному Байтасову, оговорив при этом, что от своих воспоминаний о нём отрекаться не собирается и в распространении недостоверной информации виновным себя не признаёт. Тогда как брат покойного Байтасова мало того что не выполнил своего обещания отозвать исходное заявление на Курамшина, но ещё и выдвинул новые к нему претензии. Теперь он отвергал достоверность лагерных воспоминаний Курамшина тем, что публикации о его истязаниях публиковались в якобы оппозиционных СМИ (!!!), а не в правительственных, а поэтому являются заведомо недостоверными.
Сильный аргумент, ничего не скажешь! Сколько судебных исков к оппозиционным или считающимся таковыми журналистам и СМИ подавали за последние три десятилетия обиженные на их публикации чиновники и просто доброхоты-лоялисты, но никогда ещё (во всяком случае на моей памяти) никто из них не проводил такого прямо отождествления понятий «оппозиционные СМИ» и «недостоверная информация». Конечно, можно принять как допущение, что в оппозиционной среде считается аксиоматичным, что государственные и провластные медиа производят сплошное враньё (во всяком случае на политические темы), однако тогда следовало бы ожидать выдвижения данного аргумента в каком-либо судебном иске к авторам гнобительных текстов, в которых оппозиционеров и правозащитников обвиняют во всех сметных грехах, однако такого до сих пор тоже не случалось.
Сам Вадим Курамшин так рассказал об этом в своём предпоследнем посте из зала суда: «Весь этот бред судья выслушивал, не ограничивая Байтасова по времени, меня же он неоднократно останавливал с замечанием «говорите конкретно». При этом моё выступление с конкретными документальными доказательствами прокурор и судья полностью игнорировали». Далее Курамшин сообщил о выступлении прокурора, в котором тот выдвинул требование оставить постановление административного суда об аресте Курамшина на двадцать суток без изменений, после чего судья удалился в совещательную комнату.
Спустя некоторое время на Фейсбук-странице Вадима Курамшина появился его последний пост из зала суда, в котором сообщалось об оглашении решения апелляционной коллегии областного суда: жалобу Курамшина на постановление нижестоящего суда об административном аресте на 20 суток оставить без удовлетворения, само постановление без изменений. В порядке исполнения этого решения полицейские снова задержали Вадима для отправки его в спецприёмник досиживать вторую половину срока. Если подсчитать по дням, то получится, что свои 20 суток ему предстоит отсидеть тремя равными промежутками: первые 10 дней – под арестом, вторые 10 дней – на свободе и третьи 10 дней – снова под арестом.
@info.petropavlovs ♬ оригинальный звук – info.petropavlovsk
А нашим законодателям теперь впору вводить в процессуальные кодексы новый термин: по аналогии с существующим формулой «отправить дело на доследование» ввести формулу «отправить подсудимого на досиживание».
Андрей Свиридов, журналист-обозреватель КМБПЧ
