18.11.25 года Специализированный межрайонный суд по уголовным делам Акмолинской области суд по делу о пытках в колонии Атбасара 2 часть
Время 15:04 часов. Судебное заседание под председательством судьи Сеитовой было открыто. До обеда этого дня шел допрос подсудимого Айдоса Саутбекова. После обеда допрос продолжился. Один из адвокатов пояснил, что сегодня Костанайский областной суд назначил онлайн-заседание на 15:40. В связи с этим он попросил назначить перерыв на полчаса. Подсудимый Айдос Саутбеков продолжил свой рассказ и сообщил, что за несколько дней их всех уволили, и буквально на следующий день он с ребятами подготовил видеообращение к президенту, в котором подробно изложил ситуацию и указал на необоснованность проведенного против них расследования. Он отметил, что в видео также содержится информация о потерпевших. Он пояснил, что процесс следствия продолжается более двух–трех лет и что все показания, данные ими, были полными и точными в рамках предъявленного обвинения. Саутбеков подчеркнул, что видеообращение является частью материалов по уголовному делу. После его публикации их вызвали в прокуратуру района, где следователи и сотрудники КНБ пытались оказать давление, угрожая изоляцией. Подсудимый отметил, что каждое слово, сказанное в суде, имеет значение для него и его семьи, и что от этого зависит их свобода в дальнейшем. Он пояснил, что в случае давления со стороны следствия можно заявить об этом адвокатству, и что показания могут даваться без участия присяжных заседателей, если это необходимо. Саутбеков добавил, что он и его товарищи продолжают давать показания максимально подробно и честно, сохраняя право на отказ от признания вины. Он подчеркнул, что суду разъяснено, что все их действия были в рамках закона и процессуальных норм. Саутбеков сообщил, что он говорит правду. Он объяснил, что после оправдательного вердикта понимает, что, возможно, были даны какие-то указания, и что он хочет продолжить свободный рассказ в рамках предъявленного обвинения. Он добавил, что их вызвали в прокуратуру района и что у всех изъяли сотовые телефоны, включая сотрудников, которых позже перевели в качестве свидетелей. Он рассказал, что пригласили сотрудников УИС, чтобы, как он предполагал, манипулировать ими. Саутбеков отметил, что им сказали, что в ближайшее время могут изолировать и дальше проводить следственные действия в условиях изолятора. Через некоторое время зашел сотрудник Ильясов вместе с Кожегали и сообщил, что во дворе прокуратуры собрались около 100–150 гражданских лиц. Саутбеков пояснил, что он находился в кабинете и не знал, кто эти люди. После этого следователи посоветовали ему выйти и попросить гражданских лиц разойтись по домам, чтобы они не создавали шума или не устраивали митинги. Он добавил, что все действия происходили в рамках уголовного дела. При изъятии сотовых телефонов присутствовали сотрудники ИВС, которые дали команду на изоляцию. Саутбеков пояснил, что отношения с этими сотрудниками должны оцениваться в контексте поведения как до, так и после предполагаемого преступления, и что он старался правильно объяснить, что происходило дальше. Подсудимый подчеркнул, что он даёт показания только по предъявленному обвинению и в рамках уголовного дела, описывая события в те даты, которые ему предъявлялись во время следствия. Он отметил, что следователи предложили ему выйти и переговорить с людьми, собравшимися во дворе прокуратуры, чтобы их успокоить. Саутбеков добавил, что он пользуется правом свободного рассказа и намерен подробно объяснить всё, что произошло. Он рассказал, что на слушаниях они слушали детальные показания Данебаева, и пояснил, что воспользуется своим правом объяснить ситуацию полностью. Саутбеков отметил, что следствие шло в одностороннем порядке с обвинительным уклоном, и все, что он говорил, было против него. Он подчеркнул, что его действия и объяснения должны приниматься во внимание в судебном следствии, так как для него важно настоящее и завтрашнее будущее. Саутбеков пояснил, что у него и у сотрудников есть семьи и дети. Он отметил, что они просто хотят объяснить ситуацию и доказать свою невиновность. Он добавил, что ему не дают нормально выступить, а на это уходит до 10 часов. Он рассказал, что 13 сентября 2023 года их вызвали на допрос в отдел полиции, где проводился допрос следственной оперативной группой. После этого, 21 сентября, ему пришло смс, и он отметил, что, когда закрыли дело, касающееся мер пресечения, информация была неполной и не соответствовала действительности. Он уточнил, что процессуальное решение не содержало нужных сведений, и что все протоколы во время допроса 13 сентября были подписаны на каждом этапе. Саутбеков пояснил, что 20 сентября через защитника адвоката их вызвали в прокуратуру области якобы для подписания документов, которые в ходе допроса не были подписаны. Он добавил, что они явились 21 сентября, так как это было в их интересах — объяснить ситуацию, показать отсутствие намерений укрываться или скрываться, и подтвердить юридическую правоту их действий. Он отметил, что в их интересах было доказать законность своих действий, поскольку все сотрудники выполняли свои обязанности и поставленные задачи добросовестно. Он подчеркнул, что после увольнения за выполнение своей работы они остались без работы, и что у каждого из сотрудников, включая его, есть кредиты, а возможности трудоустройства ограничены из-за возбужденного уголовного дела. Саутбеков рассказал, что 21 сентября их поставили перед фактом применения мер пресечения в виде ареста. Он пояснил, что они не являются общественно опасными преступниками и не представляют угрозу для общества, поскольку являются сотрудниками правоохранительных органов, и от них должна исходить польза. Он добавил, что нет смысла изолировать их, а меры пресечения были подготовлены с нарушениями. Он сообщил, что следственный суд, рассматривавший меры пресечения, назначил им 42 месяца, и отметил, что в действительности они находились под подпиской о невыезде. Саутбеков подчеркнул, что меры пресечения были приняты в виде ареста, и они находились под арестом около 6 месяцев. Он уточнил, что 21 сентября 2023 года их изолировали, а по оправдательному приговору 12 февраля 2025 года их освободили. Саутбеков добавил, что вопросы о взятии под стражу и о том, кого именно задержали, следует рассматривать отдельно, а ограничение их права на объяснение ситуации происходило неоднократно. Саутбеков отметил, что ему важно для протокола высказаться и подчеркнул, что их право на предоставление доказательств ограничивается. Он пояснил, что по обвинительному акту ему якобы приписывали участие в сговоре, чего не было. Он рассказал, что 20 августа не вступал в сговор с другими подсудимыми и не давал указаний на применение пыток в отношении осужденных, прибывших этапом в ночь на 22 августа. Саутбеков подчеркнул, что он и его сотрудники находились на службе и на рабочих местах, где он являлся руководителем учреждения. Действующие сотрудники выполняли работу строго в рамках уголовно-исполнительного законодательства и законных обязанностей правоохранительной службы. Он объяснил, что следствию он сообщал о сборе личного состава и о проверке оперативной информации, но это было неправильно истолковано как сговор. Он отметил, что все действия сотрудников были частью служебной деятельности, и никакого преступного сговора с другими подсудимыми или сотрудниками не было. Все сотрудники находились на своих рабочих местах и выполняли возложенные на них обязанности. Саутбеков пояснил, что в свободном рассказе он сообщил о проведении 24 августа в 15:00 оперативного совещания. Он подчеркнул, что на этом совещании не отдавал распоряжений о применении незаконных методов. Он руководил мероприятиями в карантинном помещении, разъяснял необходимость проведения профилактической работы, включая обысковые и воспитательные мероприятия, строго в рамках служебных обязанностей. Он подчеркнул, что ни он, ни сотрудники учреждения не применяли недозволенные методы в отношении осужденных и потерпевших. Все действия проводились в рамках инструкции и приказа и правил. Саутбеков отметил, что согласно обвинительному акту, материалы о применении спецсредств были направлены в прокуратуру Атбасарского района для легализации, однако он пояснил, что это было сделано полностью в рамках инструкции. Он подчеркнул, что никакого преступного сговора с прокурором Атбасарского района Слямовым не было. Все видеоматериалы и документы были составлены для предоставления прокурору, чтобы дать оценку их действий, и никаких угроз, просьб или упрашиваний с его стороны не имело места. Саутбеков пояснил, что они направили весь материал как в прокуратуру, так и в департамент УИС. Он отметил, что следствие перевернуло дело, представляя это как легализацию всех преступных действий через прокуратуру и УИС. Он рассказал, что в 2023 году имели место случаи, когда осужденные умышленно ломали казенное имущество и локальные участки, включая системы. Саутбеков пояснил, что эти действия происходили на этапе, который они хотели контролировать, и что они рассматривали этот вопрос в рамках служебной деятельности. Он добавил, что во время профилактических мероприятий выявлялось, что осужденные сами по своей инициативе занавешивали и закрывали видеокамеры, чтобы нарушения режима не фиксировались. Саутбеков пояснил, что это происходило в спальных помещениях, где ряд камер был закрыт простынями и поломанным оборудованием, и что такие действия имели целью скрыть несоблюдение режима содержания. Он подчеркнул, что в период 2023 года ущерб был нанесен только пятью осужденными, которым позже было предъявлено постановление суда на возмещение ущерба. Саутбеков отметил, что все действия осужденных по занавешиванию и повреждению камер происходили в рамках попытки скрыть нарушения, и что они должны были предупреждать осужденных о недопустимости подобных действий. Он добавил, что такие мероприятия проводились в рамках инструкций и правил учреждения, и что никакого преступного сговора с сотрудниками или подсудимыми не было. Он пояснил, что в объединительном акте отражены эти события, но в действительности меры применялись в рамках служебной деятельности и профилактической работы. Саутбеков отметил, что они действовали строго по инструкции, не выходя за пределы своих полномочий, и что любые нарушения осужденными фиксировались для дальнейшего разбирательства. Он добавил, что практические мероприятия начинались в разные часы, и иногда происходили технические сбои, на что он указывал, но все действия происходили под его руководством и в рамках служебных обязанностей. Саутбеков пояснил, что ему задавали вопросы о проведении работ и о том, передавала ли организация данные по актам приема-передачи. Он отметил, что работы продолжались и что в его подчинении не было препятствий для медицинского персонала, включая психологов, медсестер, фельдшеров и врачей. Он уточнил, что эти работники приходили в учреждение в соответствии с обязанностями и ранее, до 2022 года, посещали центральную районную больницу, но в период с 22 августа по 3 сентября 2023 года они не находились под его прямым подчинением. Он сообщил, что дежурный персонал сопровождал медицинских работников при проведении осмотров осужденных Бегаса, Сулейманкулова, и что он давал соответствующие распоряжения для реализации всех необходимых процедур. Саутбеков пояснил, что медицинские работники не согласовывали свои действия заранее через телефон или иным способом, а выполняли работу согласно установленному плану. Он отметил, что после осмотров ему докладывали о необходимости оказания медицинской помощи, в том числе экстренной, и что он был в курсе состояния жизни и здоровья осужденных. Саутбеков пояснил, что он знает об обстоятельствах привлечения к ответственности Бегаса, Сулейманкулова и Данебаева, и что он не давал сотрудникам прокуратуры указаний игнорировать проверки. Саутбеков сообщил, что после применения специальных средств поступали рапорты о поведении осужденных, в том числе о попытках Данебаева, Бегаса и Сулейманкулова дезорганизовать других осужденных или обращаться к правозащитникам. Он пояснил, что осужденные имели возможность свободного общения между камерами, что позволяло им вести переговоры, и что данные факты были известны руководству учреждения. Он рассказал, что осужденные в период с 22 августа по 3 сентября 2023 года имели ограниченную возможность иметь при себе карандаш, ручку и бумагу, но могли использовать их по разрешению один раз в месяц. Саутбеков пояснил, что во время обыска 24 августа изымались запрещенные предметы, включая режущие предметы, электронные носители, письма и сладости, с целью обеспечения безопасности и соблюдения режима содержания. Он добавил, что осужденные, кроме Данебаева, Бегаса и Сулейманкулова, оставались на своих местах в карантинном отделении, за исключением отдельных лиц, нуждающихся в особых условиях или имевших инвалидность, которых водворили отдельно. Саутбеков отметил, что в ходе обысковых мероприятий 23 августа участвовали руководители областных органов, а также он следил за соблюдением всех процедур. Саутбеков пояснил, что мероприятия проводились в соответствии с установленными условиями. Он рассказал, что во время отрядной работы осужденные направлялись на определённые участки и иногда повреждали имущество, например, полотно, при прохождении колонны. Он отметил, что сам следил за происходящим, обеспечивая порядок и соблюдение процедур, а также, что все мероприятия сопровождались определенными правилами и сроками выполнения работ. Он добавил, что во время этих мероприятий отдельные инициативы могли исходить от районов, но руководство следило за соблюдением порядка и контролировало действия сотрудников. Саутбеков пояснил, что дежурные и надзирающие прокуроры обеспечивали контроль за осужденными в учреждении. Он сообщил, что прокурор посещает учреждение во все рабочие дни недели и контролирует выполнение обязанностей. Саутбеков уточнил, что ранее применялись спецсредства ПР-73, однако проверки не выявили неправомерных или незаконных действий, и сотрудники дисциплинарной ответственности не привлекались. Саутбеков отметил, что режим содержания осужденных определяется на основании законодательства, а не произвольно. Он пояснил, что лица, ответственные за содержание, должны помогать осужденным в течение дня и обеспечивать выполнение требований законодательства. Он добавил, что в период с 3 по 4 сентября осужденным проводились медицинские обследования и судебно-медицинские экспертизы, и никаких препятствий для этого со стороны сотрудников учреждения не создавалось. Саутбеков пояснил, что он лично наблюдал за действиями сотрудников ДУИС и КУИС, и что обсуждения относительно необходимости проведения медицинских экспертиз происходили в его присутствии, однако никаких запретов или препятствий со стороны других лиц не фиксировалось. Он отметил, что в целом все мероприятия и проверки проводились в соответствии с установленными правилами и что он обеспечивал соблюдение порядка, контролируя как сотрудников, так и осужденных, при этом никаких нарушений прав осужденных со стороны учреждения не допускалось. Подсудимый Саутбеков пояснил, что видеорегистраторы использовали Шайхин и еще два сотрудника, однако он не может точно назвать этих сотрудников и уточнить, кто еще вел видеозаписи. Саутбеков пояснил, что организация набирает сотрудников по желанию, среди них могут быть сварщики, электрики, швеи и мотористы. Он подчеркнул, что выполнение работы осужденными может давать определенные преимущества при отбывании наказания или дальнейшем условно-досрочном освобождении. Подсудимый отметил, что все сегодняшние выступления свидетельствуют о серьезных нарушениях порядка и что это оказывает влияние на оценки поведения осужденных. Он добавил, что для учета работы осужденных составляются характеристики и воспитательные акты, которые учитываются судом при дальнейшем освобождении. Он пояснил, что до 24 числа никто из сотрудников учреждения не докладывал о систематических нарушениях режима содержания в отношении трех осужденных: Данебаева, Бегаса и Сулейманкулова. Саутбеков сообщил, что с ними проводилась как индивидуальная, так и групповая воспитательная работа, и что начальство и сотрудники учреждения имели полную информацию о поведении этих лиц. Подсудимый рассказал, что 24 числа, при заходе в карантинное отделение, дверь ему открыл контролер Уразбеков, который далее следовал за ним на определённое расстояние. Он отметил, что во время инцидентов со стороны осужденных, таких как размахивание руками, видеофиксация не была произведена или не сохранилась. Саутбеков пояснил, что видеозаписи фиксировали только отдельные моменты применения спецсредств и неповиновения, и что камеры в некоторых помещениях были заклеены, что ограничивало визуальное наблюдение. Он добавил, что инциденты с разлитием воды и ведрами фиксировались визуально, но подробные детали на видеозаписи отсутствовали. Он сообщил, что по приказу ДУИС и начальства применялись спецсредства ПР-73, и сотрудники действовали с соблюдением техники безопасности, обеспечивая порядок и минимизируя риск травм. Саутбеков подчеркнул, что в учреждении работают с лицами, отбывающими наказания за тяжкие преступления, и что все действия проводятся в рамках установленных правил и инструкций. Подсудимый Саутбеков пояснил, что между двумя видеозаписями, на которых фиксировалось применение силы, был промежуток примерно 5–7 минут. Он рассказал, что в этот промежуток пытался взаимодействовать с осужденным, разъяснять действия, но те не реагировали и оказывали явное сопротивление. Саутбеков отметил, что при этом стремился обеспечить соблюдение порядка и безопасность. Он подтвердил, что после применения спецсредств осужденного отправили в ДИЗО, однако точное время он не запомнил. Саутбеков уточнил, что решение об изоляции принималось им лично, но подчеркнул, что любое неповиновение и нарушение режима содержания осужденного требует изоляции от основной массы. Подсудимый пояснил, что положительные степени поведения осужденного Сулейманкулова были отмечены, а Избасара и Рахимжанов получили отрицательные оценки за поведение. После нанесения телесных повреждений осужденными соответствующий материал был оформлен и направлен для дальнейшего процессуального движения. Он добавил, что осужденные из карантина помещаются в камеры ДИЗО, отдельно от основной массы, поскольку они находятся в особых условиях содержания и не могут содержаться с другими лицами. Саутбеков уточнил, что существует специальная одиночная камера, а также камера с соблюдением дистанции, где проводится изоляция и медицинское наблюдение. Подсудимый пояснил, что в камере ДИЗО осужденные получали необходимое медицинское сопровождение, а инциденты фиксировались визуально и документировались. Он добавил, что меры безопасности и изоляция были направлены на предотвращение дальнейших нарушений и обеспечение порядка в учреждении. Саутбеков подтвердил, что все решения по изоляции и применению спецсредств осуществлялись в рамках действующего законодательства и инструкций учреждения, и он лично не назначал каких-либо дополнительных наказаний, выходящих за пределы установленных правил. Судебное заседание было приостановлено в 17:45 часов. Следующее заседание 19 ноября в 10:30 часов.
Обсуждение закрыто.