Время доносов, или Опасные «игры»

Многим известна фраза С. Довлатова «Кто написал 4 миллиона доносов?». Эти слова – фигура речи, откровенная гиперболизация. Доносы действительно были в годы «Большого террора». Но в таком ли количестве?

Историки утверждают, что документально доказанные данные – это, в среднем, 2 доноса приходилось на 100 заведенных дел. Доносы писали с разной целью (понравилась чья-то квартира, жена), но значительная часть была инициирована органами НКВД, причем эти доносы люди писали (или только подписывали) в тюрьмах НКВД под угрозой жизни, под пытками, в почти бессознательном состоянии.

Сейчас появляется информация, что именно полиция (причем путем обмана или запугивания) заставляет людей писать заявления на неугодных или угрожает излишне строптивым тем, что на них «вдруг» может быть кем-то написано заявление. Это нехороший тренд, о последствиях которого, полагаю, полицейские не задумываются.

Зачем распространялся этот миф о «4 миллионах доносов»? Чтобы размыть ответственность конкретных виновных в репрессиях, чтобы увести обвинения от власти, издавшей Приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 30 июля 1937 года.

В период Большого террора (1937-1938 гг.) «удивительным образом» доносы, анонимки писались именно на тех людей, которые значились в картотеках НКВД (так сказать «на заметке»).

Помните квоты на аресты, расстрелы, а также просьбы на увеличение количества репрессированных? Т.е. был заказ, а потом под него подводили людей. Как? Начинали с доносов. И с определения категорий лиц, которые назначались врагами: бывшие белогвардейцы, кулаки, контрреволюционеры и др. Отсюда и «национальные» операции, «японские шпионы», дело врачей, «харбинская» операция и т.п.

Как Большой террор, так и доносы были инициированы сверху, т.е. стали следствием спланированной операции. 98% жертв террора были репрессированы не по доносам, а по принадлежности к определенным категориям.

Меня беспокоит, что с «высоких трибун» уже который раз обозначаются (довольно размыто, что позволяет вольно трактовать и сколь угодно расширять) некие категории лиц, из которых стремятся слепить образ врага. И обозначаются те, кто может считаться «правильным».

В период Большого террора был арестован 1 млн 400 тыс. человек. Из них почти 700 тысяч были расстреляны, т.е. 50%. Это подтвержденные документально. У некоторых исследователей цифры больше. Например, согласно опубликованному в 2016 году «Мемориалом» списку «Жертвы политического террора в СССР», в 1937-1939 гг. арестованных только по политическим статьям более 1 млн. 700 тыс. и расстрелянных не менее 750 тысяч.

Мы можем представить, сколько было убитых, запытанных, застреленных даже без суда троек. К тому же часть архивов были уничтожены.

Осенью 1938 года Большой террор был остановлен, как и начат, тоже сверху. На этом история Большого террора не закончилась. Начался следующий этап, а именно «чистки» в рядах НКВД.

Следует отметить, что их было на тот период было 40 тыс. человек. Это они своим рвением (а не мифические 4 млн. доносов) уничтожили, сломали жизни 1,5 миллиона человек. В этой страшной цифре 120 тысяч арестованных и 20 тысяч расстрелянных лидеров қазақского народа.

Сравните: с одной стороны, 40 тыс. НКВД-шников (большая часть с начальным образованием) и, с другой стороны, 1,5 миллиона репрессированных (большая часть высокообразованных, аристократов, работяг-хозяйственников). Как это было возможно? При попустительстве десятков миллионов молчащих.

В этом месте следует читать полиции, сотрудникам КНБ, судьям, прокурорам.

В ходе «чисток» НКВД уволено 7 тыс. сотрудников или примерно около 22 % от общего числа сотрудников. За год после окончания Большого террора арестовано 1364 сотрудника НКВД. Произошла замена руководства НКВД республиканского и районного уровней.

Значительная часть членов судов «троек» были репрессированы. А 47 сотрудника НКВД, 67 коммунистов и 2 прокурора приговорены к смертной казни.

Вернемся к нынешним доносам. Востребованность на них есть следствие государственной политики.

Мы уже знаем, что полиция убеждает написать заявление, донос на тех, кто выражает мнение, отличное от провластного.

Опыт совка показывает, что решение на преследования с использованием доносов идет сверху. Следовательно, и остановить этот процесс можно сверху. Если этого не происходит, значит, власть и есть заказчик этого процесса.

Кто пишет доносы по своей инициативе? Совки. Это их практика. Совок — это не только идеологические взгляды, но и тоталитарные практики по борьбе с инакомыслящими.

Исторические события становятся историей, когда уходят в прошлое. До тех пор они остаются нашим настоящим и, следовательно, требует нашего осмысления, нашей реакции, нашей оценки.

Надо просто это знать, чтобы завтра данный процесс нашел отражение в учебниках истории Қазақстана. И там будут указаны имена тех, кто инициировал этот процесс.