«Я не видела стрелявшего. Но знаю человека, отдавшего приказ стрелять»

Высокий плотный забор, за ним — бывшая резиденция президента в Алматы, разрушенная и сожжённая в ходе Январских событий. В начале прошлого года, когда начинавшиеся мирно протесты перетекли в беспорядки, толпа захватила здание, которое прочно ассоциировалось с авторитарным режимом и закрытостью политической элиты. В укреплённые ворота резиденции въехал грузовик, сотни человек ринулись на территорию под грохот стрельбы.

— Когда я смотрю на это место, как будто сердце переворачивается, — говорит Жамиля Бурабаева, одна из тех, на чьих глазах разворачивались события 5 января 2022 года. — Не знаю, как это чувство описать. Не боль. Чувство горечи, скорее всего. От того, что столько молодых ребят погибло, а потом столько людей страдало в застенках, в тюрьмах.

С 58-летней Жамилёй, сидящей в инвалидной коляске, мы беседуем на тротуаре близ резиденции. Она говорит, что не была здесь с того самого дня, когда «почти умерла и вновь вернулась к жизни».

ОДИН ТУМАННЫЙ ДЕНЬ

Женщина вспоминает: в тот день шла пешком по проспекту Назарбаева — не было ни автобусов, ни такси. Интернет в городе отключили. Что происходило в тот момент в центре Алматы, Бурабаева не знала.

— Дошла до резиденции и увидела много народу. Сказали, что там стреляют. Я не поверила. Как можно стрелять в свой народ?

Происходившее заставило вспомнить Декабрьские события 1986 года. Жамиля рассказывает, что 37 лет назад выходила на площадь, где стояли тысячи молодых людей, не согласных с решением Кремля назначить руководителем советского Казахстана Геннадия Колбина, чужого для республики человека. Жамиля говорит, что находилась среди протестующих 17 декабря. На следующий день, когда выступление подавили силой — на разгон демонстрантов бросили военных с сапёрными лопатками, дубинками, служебных собак, — Бурабаева на площади не была.

— И всё это время — уже прошло больше 30 лет — я себя чувствовала виноватой: «Почему я тогда не была с казахской молодёжью на площади? Почему так получилось, что я не знала об этом, что не была рядом с ними?» Было чувство невыполненного долга, — рассказывает Жамиля Бурабаева. — 5 января тоже увидела очень много молодёжи. Это были одухотворённые люди. Я не могла пройти мимо и сказать: «Извините, меня это не касается». Хотела поддержать народ, чтобы потом мне не было бы стыдно перед своими внуками, детьми, что я осталась в стороне.

Туманный день, хаос в городе, стрельба. Жамиля помнит молодых людей, которые пытались укрыться от пуль. Внезапно она почувствовала невыносимую боль в ноге.

— Было настолько больно, что я потеряла сознание. Я упала, — продолжает Жамиля Бурабаева. — Когда очнулась, я лежала. Чувствовала, будто насосом выкачивают воду. У меня была прострелена вена, оттуда кровь хлестала. Я вижу облака и как будто поднимаюсь к ним. Или они приближаются ко мне. Я хотела, чтобы меня вообще не трогали. Видимо, я уже уходила [из жизни].

Жамиля говорит, что её спасли двое молодых людей. Она не знает, кто эти люди, но помнит их лица. Парни, рискуя собой, отнесли её подальше от свистящих пуль.

— Если бы не они, я бы просто умерла от потери крови. Когда они меня тащили, опять этот стрекот начался. И они говорят: «Жат, жат! Оқ атып жатыр!» (в переводе с казахского «Ложись, ложись! Стреляют!» — Ред.). Как в кино! Они с двух сторон падали и щитом закрывали и меня, и себя. А потом, когда стрекот прекратился, они снова поднялись. [Что было] потом, уже не помню.

на пришла в себя в машине, которая стояла на площади Республики, в нескольких сотнях метров от резиденции. По словам Жамили, это был микроавтобус, в который приносили раненых.

— Я там была одна среди мужчин, меня посадили с краю из уважения ко мне, хотя там не до этого было. Народа много, все лежат, без сознания. Они со всех сторон, видимо, собирали народ в эту машину. Можно сказать, складывали. Я сижу, моя нога осталась под ними, мне было очень больно. И помню, я ещё сказала: «Балам, у меня нога болит». Он подошёл, хотел помочь, но людей было много, ничего не смог сделать, попросил немного потерпеть. Я снова потеряла сознание. Когда очнулась, какой-то парень рядом сидел. У него тоже такой взгляд мутный был, видимо, он много крови потерял. Он воду отхлебнул и поставил бутылку. Я обычно не пью чужую воду, но тогда схватила бутылку и жадно всю выпила. Потом опять потеряла сознание. И когда снова очнулась, была в дороге в больницу.

ПРИКОВАННАЯ К КРОВАТИ И К ИНВАЛИДНОМУ КРЕСЛУ

Затем были долгие три недели в больнице. Две операции после сквозного огнестрельного ранения ноги. В конце января Жамилю выписали из медучреждения.

— Еле зашла домой. У меня был аппарат Илизарова. Нога была огромная, распухшая. Мне сказал врач, что надо ходить. Я пыталась. Мы нашли костыли. Но я падала без сознания. В первый раз меня успели схватить мои дети. Во второй раз я упала настолько сильно, что не могла сдвинуться. И после этого вообще не вставала с февраля по август. Я думала: всё, никогда не встану, не будет такой возможности.

Получение медицинской помощи сопровождалось проблемами. По закону для бесплатного обслуживания в поликлиниках человек трудоспособного возраста должен уплачивать страховые взносы. Обездвиженной Жамиле о работе и отчислениях пришлось забыть. До Январских событий она была риелтором — в этой профессии человека буквально «кормят ноги». Раньше Жамиля ездила по городу, осматривала квартиры на продажу, искала покупателей, сопровождала сделки по недвижимости. Была финансово самостоятельным человеком. Всё рухнуло в одночасье.

— В поликлинику бесплатно меня не брали, потому что не платила медстраховку. Откуда у меня медстраховка, если я лежу? Мало того что меня без вины подстрелили, я оказалась прикована к постели, так ещё и без медицинской помощи. В сентябре [прошлого года], когда смогла-таки встать, но ходить не могла, меня отправляют к травматологу. За четыре приёма у него он ни разу не посмотрел мою ногу, не спрашивал про ранение. Более того, он сказал: «А вы знаете, что мы ваши данные передадим в полицию?» Я говорю: «Передавайте. Мои данные и так в полиции». То есть врач вместо того, чтобы подсказать, прописать какие-то упражнения, начал мне угрожать: «Мы кантаровцам инвалидность не даём», — сказал он. Я говорю: «Покажите мне этот приказ. Кто вам такое сказал?» В ответ — тишина.

Восстановление даётся тяжело, признаётся Жамиля. Нога время от времени воспаляется.

— Некроз после ранения долго не проходил. Тогда мне врач не говорил, что наступать на ногу нельзя. Я решила сделать упражнения, решила разрабатывать ногу. Приседала. А это, оказывается, нехорошо в моей ситуации. Пошло воспаление. Кожа плохо заживала. Я не вставала с постели. Вызвала хирурга, он всё вырезал. Я начинаю ходить — опять воспаляется нога, и потом воспаление вырезают. Раза три мне вырезали, чистили. Врач сказал: «Ходи на пятках». Но я не могу.

Жамиле дали инвалидность. В 2022 году была вторая группа, в этом году — третья. Эта категория присваивается тем, у кого «умеренно выраженные» ограничения физических способностей. Пособие по третьей группе — 48 тысяч тенге, чуть больше 100 долларов. Она не согласна с решением медицинской комиссии, которая де-факто признала её трудоспособной.

На другой день после нашей встречи у резиденции президента Жамиля Бурабаева поехала в алматинский департамент труда и социальной защиты населения — чтобы написать заявление о несогласии с присвоенной группой инвалидности.

Человека в коляске на входе встретили лестничные ступени. За ними, уже внутри, — пороги, которые не так просто преодолеть.

— И где ваша защита? — говорит Жамиля, обращаясь к первым встретившимся в здании сотрудникам сферы соцзащиты. — Я в прошлый раз здесь не могла подняться, мне сказали обойти. Но там тоже нет пандуса. И это проблема не только для меня же, для всех инвалидов.

Вторая группа инвалидности даёт право на бесплатный проезд в общественном транспорте, объясняет Жамиля. Есть возможность оформить ипотеку по сниженной процентной ставке. На этом льготы заканчиваются.

На встрече с руководителем департамента Аскаром Аймагамбетовым Жамиля Бурабаева подняла проблему недоступности общественного транспорта для колясочников. Просила, чтобы комиссия пересмотрела решение и предоставила ей вторую группу инвалидности.

— Сказали, что заново буду проходить комиссию по инвалидности. Но даже если не дадут [вторую группу], то это надо, чтобы хотя бы знали, что есть люди, которые не согласны и не молчат, — сообщила она, покинув кабинета главы департамента.

НЕ СЛОМЛЕНА: ВИЗИТЫ В СУДЫ И ТРЕБОВАНИЕ РЕАБИЛИТИРОВАТЬ УЧАСТНИКОВ ЯНВАРСКИХ СОБЫТИЙ

После Январских событий по распоряжению президента Касым-Жомарта Токаева создали фонд «Қазақстан халқына», в который небезызвестные в стране олигархи перечислили миллиардные суммы. Фонд назвали благотворительным, нацеленным на оказание помощи в сферах здравоохранения, образования, социальной поддержки, культуры и спорта. «Қазақстан халқына» отчитался о перечислении средств родственникам погибших во время Январских событий — семьям 148 убитых, которых признали случайными жертвами, выдали по семь миллионов тенге (всего, по официальным данным, погибли 238 человек). Фонд сообщил также о помощи раненным во время Кровавого января.