«Родственники в заложниках» и «Ничего не пишите». Кандасы боятся китайских властей, даже находясь в Казахстане

«НЕ ПУБЛИКУЙ В НОВОСТЯХ, НЕ СНИМАЙ НА ТЕЛЕФОН»

Этнический казах из Китая Сарсенбек Акбар воссоединился с семьёй после пяти лет разлуки. 8 февраля 2023 года Сарсенбек вернулся домой — в село Акши Енбекшиказахского района Алматинской области.

Сарсенбек уже жил в Казахстане, но в 2017 году он поехал в Синьцзян на похороны родственника и уже не смог вырваться. Он был арестован китайскими властями.

Жена Сарсенбека Гульнур Косдаулет с февраля 2020 года регулярно выходила на протесты перед китайским консульством в Алматы, требуя вернуть в семью мужа. Иногда она привозила к зданию консульства свою престарелую свекровь, 80-летнюю мать Сарсенбека Акбара, на инвалидной коляске.

Гульнур выходила к китайскому консульству и открыто заявляла об угнетении этнических меньшинств в Синьцзяне из-за религии и языка. Она требовала от официального Пекина соблюдать права человека. В итоге спустя пять лет мужа всё-таки выпустили из страны.

Об обстоятельствах возвращения не рассказывают ни сам Сарсенбек, ни его жена Гульнур.

— Прошу, ничего пока не пишите.
— Почему вы боитесь? Ваш муж вернулся в Казахстан. Чем вызван страх?
— Я ничего не боюсь. Но моему мужу, кажется, ещё нужно время. Он прибежал ко мне и начал кричать: «Не публикуй в новостях, не снимай на телефон». Его мозг отравлен.

Гульнур Косдаулет также сообщила, что Сарсенбек упрекнул её в том, что она «вбивает клин между двумя странами».

Другой этнический казах из Синьцзяна Зейнолла Ракыжан вернулся к своей семье в Казахстан спустя 17 (!) лет. Возвращение было пышным — в аэропорту Алматы его встречало много людей. Но с тех пор прошло уже два года, а Ракыжан всё ещё молчит.

Зейнолла Ракыжан переехал в Казахстан со всей семьей в 2000 году. Спустя четыре года был арестован в Синьцзяне, когда поехал в Китай к родственникам. Его обвинили в «шпионаже» и приговорили к 13 годам заключения. Сообщалось, что и после отбытия наказания он не смог вернуться к семье — он провёл два года в «лагере политического перевоспитания» и ещё два года — под домашним арестом.

В аэропорту Алматы, приветствуя встречающих людей, среди которых были те, у кого ещё остались родные в Китае, он сказал: «Я рад, что добрался домой. Пусть дружба двух стран будет продолжаться вечно. Ваши родственники выйдут, они задерживаются из-за коронавируса. Всех ваших родственников отпустят». На вопрос журналистов, предостерегали ли его от чего-нибудь перед выездом из Китая, он ответил: «Нет».

Жена Зейноллы Ракыжана Фарида Кабылбек, как и Гульнур Косдаулет, часто выходила на протесты перед китайским консульством, требуя возвращения мужа в страну.

Но после возвращения мужа она отказалась давать интервью журналистам, сказав, что сделает это «позже». Недавно мы вновь связались с Фаридой Кабылбек, но ситуация не изменилась: «Зейнолла не даст интервью, у него нет такого желания. Он также сдерживает и меня, просит никуда не ходить и не давать интервью».

«НЕ ХОЧУ ПРИЧИНЯТЬ СТРАДАНИЯ ЗЯТЮ, ПОЙМИТЕ МЕНЯ»

Этническая казашка Д. (не называем имени по соображениям безопасности) тоже участвовала в акциях протеста перед китайским консульством в Алматы. С февраля 2020 года она требовала вернуть мужа, но пока это ей не удалось.

Спустя год женщина перестала выходить на протесты. В сентябре прошлого года она сказала: «Я не буду давать никаких интервью, потому что могу навредить своему мужу в Китае. Не звоните мне больше».

Далел (не называем настоящего имени по соображениям безопасности) переехал в Алматинскую область из города Кульджи в Синьцзяне в 2019 году и тоже не хочет рассказывать о пережитом в Китае.

Осенью 2017 года он поехал продать свой дом в Китае и, по его словам, не смог вернуться и провёл год и два месяца в «лагере политического перевоспитания». По его словам, после выхода из лагеря он ещё год находился под домашним арестом. Далел вернулся в Казахстан в мае 2019 года и воссоединился со своей семьёй. «Всё уже прошло, как сон», — коротко отвечает он. На наш вопрос, кого он боится, раз уже в Казахстане, Далел ответил следующее:

— Я сказал, что вернусь через два месяца, и оставил в заложниках зятя. Перед отъездом в полиции дал расписку, что ничего не буду рассказывать. Я не вернулся, и из-за этого на моего зятя оказывали давление. Он сейчас со мной не разговаривает. Теперь, если я выступлю публично, причиню ему ещё больше страданий, поймите меня.

Казах из Китая по имени Галым не хочет говорить о том, что происходит в Синьцзяне, хотя прошло уже четыре года, как он вернулся в Казахстан. Когда мы стали расспрашивать, сколько времени он провёл в лагере, и сообщили, что мы журналисты, он тут же бросил трубку. Когда мы снова позвонили, он сказал: «Ничего не могу сказать, не беспокойте меня».

Ерулан (не называем настоящего имени по соображениям безопасности) переехал в Казахстан вместе с семьёй из округа Тарбагатай в Синьцзяне. Это было в 2019 году. Сейчас живёт в Абайской области. Говорит, что родители и братья остались в Синьцзяне и всё, что он здесь расскажет, навредит его семье там.

— Если мы завтра снова поедем в Китай, они нас задержат. Там остались наши родители и родственники, — объясняет он.

У Ерулана в Синьцзяне всё ещё есть дом. Он планирует поехать туда снова, «если ситуация в Китае улучшится».

«НЕ МОГЛА ВЫНЕСТИ ТОГО УНИЖЕНИЯ»

Рахима Сембайкызы в 2017 году поехала в Китай навестить родственников, где была тут же арестована. Она провела два месяца в тюрьме, 10 месяцев в «лагере политического перевоспитания» и ещё два месяца — под домашним арестом. В Казахстан её выпустили в декабре 2018 года.

Рахима — мать четверых детей, сейчас живёт в Алматы. По её словам, когда её задержали в Китае, она была беременна пятым ребёнком, но в день заключения ей принудительно сделали аборт. Рахима говорит, что вышла из тюрьмы на двух костылях.

— Нас всего двое детей было в семье. Мой отец тоже отсидел в «лагере политического перевоспитания» в одно время со мной. В то время мой младший брат работал полицейским в Китае, а мои дети и муж жили в Казахстане. Чтобы вернуться к семье, я оставила отца и мать в качестве заложников. Я пошла в отдел полиции и написала расписку, что по приезде в Казахстан ничего не скажу. Беспокоилась об их судьбе и долго молчала. Но я не могла вынести того унижения, которое испытала в тюрьме и лагере, поэтому всё рассказала, — говорит она.

Рахима уже год не может поговорить с родителями. По её словам, местные власти запретили родителям разговаривать с дочерью. Она слышала, что её младший брат с прошлого года находится в тюрьме. Рахима считает, что он пострадал из-за неё.

— Полагаю, что арест моего брата связан с тем, что я дала откровенное интервью СМИ и рассказала о пережитых страданиях в лагере, — говорит она.

«ДУХ ЛЮДЕЙ СЛОМЛЕН»

Уйгуры, казахи и другие тюркские этнические группы в Синьцзяне подвергаются угнетению из-за языка и религии с 2016 года.

Вначале власти Синьцзяна собрали личные документы местных жителей, а потом вызывали на допрос тех, кто живёт с видом на жительство за границей. Одних приговорили к длительным срокам из-за их религиозных убеждений, других поместили на срок до двух лет в закрытые учреждения, которые Пекин официально называет «центрами профессионального обучения».

В лагерях им преподают идеологию Коммунистической партии Китая, заставляют учить наизусть законы и стихи, восхваляющие председателя партии Си Цзиньпина. Бывшие узники этих закрытых учреждений и международные организации называют это место лагерем и рассказывают, что в них людей подвергают пыткам.

Среди заключённых лагерей были лица, успевшие получить гражданство Казахстана. К концу 2018 года часть казахов была освобождена из «лагерей политического перевоспитания», и они начали возвращаться в Казахстан. Но лишь немногие из них осмеливались открыто говорить о пережитом в лагерях. Большинство из них до сих пор молчат.

Бекзат Максутхан, лидер незарегистрированной организации «Нағыз Атажұрт», защищающей права синьцзянских казахов, говорит, что они не рассказывают о пережитом, потому что боятся преследований.

— Во-первых, дух людей в Синьцзяне сломлен после пережитых страданий и унижений. Пострадало не только их здоровье, они сломлены психологически. Во-вторых, прежде чем выпустить людей в Казахстан, представители местной власти, национальной безопасности и полиции оказывают на них всестороннее давление и читают лекцию о том, что они «не должны навредить» дружбе двух стран. «Вы здесь родились и выросли, здесь учились, теперь, по прибытии в Казахстан, не говорите плохо о Китае», — внушают им. Кроме того, они угрожают, что и в Казахстане «у них есть свои люди и они их найдут», если «по приезде в Казахстан будут говорить что-то, что навредит репутации Китая». Даже угрожают, что могут вернуть их обратно в Китай, — говорит Бекзат Максутхан.

Ербол Даулетбекулы, руководитель общественного объединения «Атажұрт еріктілері», помогающего китайским казахам, говорит, что китайские власти требуют от тех, кто решит переехать из Синьцзяна в Казахстан, найти заложников.

— Как минимум трое человек берутся в заложники, чтобы один человек мог отправиться в другую страну. Выезжающего за границу человека предупреждают, что взятые в заложники родственники будут осуждены, если он, выехав из страны, даст интервью и выйдет в интернет. Этот человек на протяжении двух месяцев пытается найти людей, которых оставит в заложниках, умоляет их согласиться. Дело в том, что никто не хочет быть заложником. Потому что эти люди также знают, что могут быть осуждены без всякой вины, — говорит он.

Международные правозащитные организации и мировая пресса часто пишут о массовом заключении в «политические лагеря» мусульман, издревле проживающих в Синьцзянском регионе Китая.

Согласно данным ООН, китайские власти открыли лагеря в Синьцзяне с 2017 года и отправили в заключение 1 миллион уйгуров, казахов и других мусульман за их религиозные взгляды и убеждения. Исследователи утверждают, что Пекин стерилизовал и делал аборты женщинам в Синьцзяне, чтобы сократить население мусульман.

Женщины, покинувшие лагеря, рассказали, что их насиловали охранники, а мужчин подвергали пыткам. Международные правозащитные организации и страны Запада обвиняют Пекин в совершении «геноцида» против мусульман в Синьцзяне.

Власти Китая, называющие «лагеря политического перевоспитания» «центрами профессиональной подготовки», а свою политику в Синьцзяне — «борьбой с экстремизмом», категорически отвергают подобные обвинения. Пекин, отказавший во въезде в Синьцзян представителям западных стран и ООН, пытается через государственные СМИ показать «счастливую жизнь» в Синьцзяне.

Астана не выразила официальной позиции по поводу политики Китая в Синьцзяне, но заявила, что казахи из Синьцзяна возвращаются в Казахстан «по дипломатическим каналам».

Посол Китая в Казахстане заявил, что задержанные в Синьцзяне являются «гражданами Китая» и что они «нарушили китайское законодательство». МИД Казахстана настаивает на том, что «не может вмешиваться во внутренние дела других стран».