02.12.25 года Специализированный межрайонный суд по уголовным делам Акмолинской области суд по делу о пытках в колонии Атбасара
Председательствующий: судья Сеитова Сагдат Сапаровна
Секретарь судебного заседания: Сабыр Ә. Е.
Государственные обвинители Мендыбай Т.Е., Мейрбекова Д.М.
Потерпевший Данебаев Т.Ю. подключен посредством видеосвязи ZOOM.
Представитель потерпевших Сулейманкулова Т.Р., Бегаз Ж.Д. — Смагулов Н.Х. подключен посредством видеосвязи ZOOM.
Переводчик Ахметов Г.Б. Подсудимые Саутбеков А.С., Мурзашев А.Е., Проценко Н.С., Жуманалин Д.М., Жунусов Ж.М., Рустемов Д.Т., Тургумбаев И.А., Ерназар Ж.Т., Абильхаир С.Н., Даулетбаев Н.Ж., Дауренбеков М.М., Кун А.В. ст.146 ч.3 УК РК
Защитники подсудимых адвокаты Косжанов А.Е., Кожахметов С.М.,
Абдрахманов К.Е., Калыков К.Е. Явилось 12 присяжных заседателей.
Слушатели подключены посредством видеосвязи ZOOM.
Время 10:57 часов.
Судебное заседание под председательством судьи Сеитовой было назначено на 10:30, но было открыто в 10:57 часов. Суд указал, что адвокат Халыков отсутствует, и его заменяет адвокат Кожахметов. Также было отмечено, что потерпевшие, находящиеся в учреждениях, не подключились к заседанию из-за отсутствия связи. Также суд отметил присутствие представителя средств массовой информации и указал, что ранее ему разъяснялись права, включая возможность вести аудио- и видеозапись без наведения камеры на присяжных заседателей. Далее суд сообщил о поступившем ходатайстве о допуске супруги подсудимого Даулетбаева в качестве защитника. Было указано, что к ходатайству приложены копии удостоверения личности и свидетельства о заключении брака. Суд напомнил, что на прошлом заседании документы предоставлялись, но допуск не был осуществлён. Копии документов были приобщены к материалам. Суд отметил, что ранее лица, представлявшие интересы общественных защитников, были уведомлены, однако общественная защита признана не была. Кроме того, подсудимым разъяснялось их право на такую защиту и связанные с этим последствия. Суд разъяснил, что супруги подсудимых, признанные общественными защитниками, вправе участвовать в судебных прениях. Было указано, что в начале разбирательства им направляли уведомления, однако они отказались от участия. Суд сообщил, что перед началом прений эти лица будут уведомлены повторно. Суд напомнил о поручении провести проверку доводов Ерназара о применении в отношении него недозволенных методов расследования. Было сообщено, что, согласно заключению от 1 декабря 2025 года, составленному старшим прокурором управления прокуратуры Акмолинской области Мендыбаем, указанные доводы были проверены. 19 ноября 2025 года в ходе судебного заседания было зафиксировано, что подсудимый Ерназар сообщил следующее: при его допросе 5 сентября 2023 года в качестве свидетеля, имеющего право на защиту, который проводился без участия адвоката на базе прокуратуры Акмолинской области, в частности спецпрокурора Ильясова, ему была высказана угроза изоляции и помещения в ИВС. По словам Ерназара, в кабинете Ильясов заявил, что необходимо «закрыть» Ерназара, поскольку он не идёт навстречу следствию. В результате угрозы Ерназар испугался и 12 сентября 2023 года при допросе в качестве подозреваемого дал показания о том, что отказ от уборки и нецензурная брань перед применением специальных средств не были записаны на видеорегистратор. Ерназар также пояснил, что перед допросом не сообщил своему адвокату Абишеву о данном случае. Помощник прокурора Акмолинской области Ильясов в рамках проведённой проверки указал, что допрос Ерназара 5 сентября 2023 года проводился с применением видеозаписи и с соблюдением норм уголовно-процессуального законодательства. Он отметил, что до начала допроса вопросы применения специальных средств к осужденным не выяснялись. Ильясов заявил, что каких-либо угроз в адрес Ерназара не высказывал и не мог высказывать, поскольку, являясь сотрудником прокуратуры и расследуя дело о возможных фактах пыток, не имел права применять недозволенные методы. Он указал, что допрос проводился в соответствии с законом. По материалам проверки установлено, что допрос Ерназара 12 сентября 2023 года в качестве подозреваемого проводился с участием защитника. Поскольку в тот момент мера пресечения к Ерназару ещё не была применена, у него не имелось возможности провести до допроса конфиденциальную беседу с адвокатом, в ходе которой он мог бы сообщить о возможном давлении. После применения меры пресечения право на конфиденциальное общение с защитником соблюдалось. В ходе допроса Ерназар в свободном рассказе пояснил, что после включения носимого видеорегистратора осуждённые вели себя адекватно, а их недовольство и нецензурная брань не зафиксировались на видеозаписи. Таким образом, он сам указал на отсутствие фиксации этих событий. После свободного рассказа ему были заданы уточняющие вопросы о причинах отсутствия видеозаписи отказа осуждённых от уборки и выполнения требований администрации. Установлено, что задержание Ерназара было произведено лишь 21 сентября 2023 года, то есть спустя 16 дней после первого допроса в статусе свидетеля, имеющего право на защиту. В ходе дальнейшего следствия от Ерназара и его защитника ходатайств или заявлений об оказании давления не поступало. Также отмечено, что 22 сентября 2023 года постановлением следственного суда города Кокшетау судьёй Балабековым (?) было санкционировано содержание под стражей в отношении Ерназара. В рамках проверки сделан вывод, что доводы Ерназара о применении угроз являются голословными и надуманными и рассматриваются как способ его защиты. В результате проверка не подтвердила факты применения недозволенных методов расследования или психологического давления со стороны сотрудника прокуратуры Ильясова. Заключение и материалы проверки приобщены к делу. После этого председательствующий объявил, что судебное заседание продолжено. Суд напомнил положения статьи 650 Уголовно-процессуального кодекса, согласно которым в ходе судебного следствия участники процесса не вправе в присутствии присяжных ссылаться на сведения о судимости подсудимого, наличии либо отсутствии у него заболеваний алкоголизмом или наркоманией, а также на иные аналогичные обстоятельства. Суд указал, что эти данные не должны приниматься присяжными во внимание. Также он напомнил, что ранее в судебном заседании обсуждались обстоятельства, связанные с применением специальных средств, и отметил необходимость соблюдать требования закона при дальнейшем рассмотрении. Подсудимый сообщил, что он находится под арестом. После этого председательствующий обратил внимание участников процесса и отметил, что ранее подсудимый Ерназар заявлял о применении к нему недозволенных методов. Суд разъяснил, что по данному заявлению была проведена проверка, и в заключении указано, что сведения о применении недозволенных методов не подтвердились. Затем суд объявил о переходе к допросу подсудимого Кун Азиза и поручил обеспечить его подключение. Суд уточнил у Куна Азиза Викторовича его личные данные и разъяснил право давать показания или отказаться от них. Подсудимому также разъяснили, что его слова могут быть использованы против него. Он подтвердил, что обвинение ему понятно, но свою вину он не признаёт. Кун сообщил, что работает в системе с 2018 года: поступил в Костанайскую академию МВД в 17 лет, окончил её в 2022 году и был назначен начальником отряда в учреждении №1. Спустя несколько месяцев в феврале 2023 года его перевели в оперативный отдел. Далее он рассказал об обстоятельствах ночного прибытия этапа 44 осуждённых 21–22 августа 2023 года. По его словам, этап приняли около часа ночи. На месте присутствовали сотрудники учреждения, войсковой наряд и прокурор. Прибыли три автозака. Сотрудники вели видеорегистрацию. Кун пояснил, что при открытии автозаков слышал шум, удары и нецензурную брань со стороны находившихся внутри осуждённых. Осуждённых выводили по одному, инструктируя аккуратно спускаться, не прыгать и не бросать сумки. После выхода их направляли на рентген вещей, затем строем — в столовую, где проводился личный досмотр и проверка сумок. Подсудимый сообщил, что после прибытия этапа 44 осуждённых 21–22 августа 2023 года все осуждённые были размещены в карантинном отделении и обеспечены чистой постелью и необходимыми вещами. Он пояснил, что каждому объяснили, где и как размещаться, и весь процесс занял около трёх часов. При спуске из автозаков и сопровождении до рентгена осуждённые шли прямо, не применялась поза «ласточки», так как несли сумки с личными вещами обеими руками. По словам подсудимого, во время сопровождения и обыска насилие со стороны сотрудников не применялось. Он отметил, что перед прибытием этапа не проводились совещания о его особенностях, не давались распоряжения о применении насилия, и никто из осуждённых ему лично не был знаком. При осмотре открытых участков тела осуждённых телесных повреждений, синяков, ссадин, гематом и царапин не наблюдалось. Жалоб от осуждённых о насилии также не поступало. Подсудимый добавил, что 22 августа 2023 года он выполнял обычные служебные обязанности, включая обход жилых зон учреждения, карантинного отделения и проверку жалоб и предложений от осуждённых. Подсудимый сообщил, что 22 августа 2023 года после обеда около 15–16 часов находился на службе и сопровождал прокурора (фамилия неразб.) при обходе карантинного отделения. Он отметил, что никаких претензий по работе терминалов, видеокамер или дезинфекции от прокурора не поступало. Осужденные жалоб не выражали, всё было в порядке. Подсудимый пояснил, что прокурор лично проверял помещения, включая спальни и секции, интересовался жалобами и заявлениями осуждённых. Он добавил, что 22 августа не проводился сбор личного состава учреждения и не поступало распоряжений или приказов относительно карантина и вновь прибывшего этапа. Осведомлённость о конкретных лицах из этапа у него отсутствовала. 23 августа 2023 года подсудимый сообщил, что был на работе и участвовал в общевойсковых мероприятиях по всему учреждению, включая промзону и жилые зоны. Его группе был выделен определённый объект для обыска, где проверялись комнаты, кровати, матрасы и личные вещи осуждённых. В карантинное отделение он не заходил, но отметил, что поступали сведения о жалобах на несоответствие условий содержания требованиям, фиксируемые в рапортах дежурной части, сотрудников департамента и прокуратуры. Нарушения включали несоблюдение порядка, курение, неподчинение требованиям и агрессивное поведение со стороны осуждённых. Подсудимый Кун сообщил, что 24 августа 2023 года он пришёл на работу в учреждение №1 как обычно. До обеда занимался своими служебными обязанностями. После обеда участвовал в оперативном совещании в штабе, на котором Саутбеков доводил информацию о многочисленных нарушениях режима содержания в карантинном отделении. Каждое подразделение (режимное, воспитательное, оперативное) разъясняло свои задачи, при необходимости проводились обысковые мероприятия и выявление запрещённых предметов. Подсудимый пояснил, что во время совещания не поступало никаких незаконных распоряжений или приказов о применении насилия к осуждённым. Он отрицал наличие любого преступного сговора между сотрудниками учреждения для применения пыток. На совещании присутствовали только мужские сотрудники оперативного состава; военных и женщин не было. Кроме рации, у подсудимого не было при себе специальных средств, видеорегистратора или других предметов, предназначенных для воздействия на осуждённых. После совещания сотрудники покинули помещение режимного отдела и направились в карантинное отделение, где подсудимый сопровождал коллег, отмечая, что он шёл первым. Подсудимый сообщил, что 24 августа 2023 года он с коллегами заходил в помещение ДИЗО и коридор. Он остался в коридоре, а осуждённые были расставлены вдоль стен. Он досматривал нескольких осуждённых, проверял их сумки и личные вещи, параллельно общаясь с ними. Он пояснил, что осуждённые во время досмотра стояли спиной к стенам, руки разворачивались так, чтобы их было видно, проверялись пальцы, карманы и бирки. При подозрении на нарушения отдельных осуждённых он проводил более тщательную проверку. Подсудимый отметил, что он не заходил в спальные секции и санузлы карантинного отделения, не видел применения специальных средств лично. По обвинительному акту, в котором утверждалось, что он якобы участвовал в насильственных действиях или угрозах в коридоре ДИЗО, он подтвердил, что не совершал подобных действий и не заходил в карантинное отделение. Подсудимый опроверг обвинения в нанесении ударов по лицу или голове осуждённым, в том числе Рахимжанову, Герасимкову, Жумабаеву, Горьковатому, Жанабаеву, Избасару и Галенко, заявив, что ничего подобного не совершал. Он пояснил, что 24 августа находился на месте событий, когда прибыло более 40 осуждённых. Подсудимый отметил, что количество осуждённых значительно превышало число сотрудников — на три-четыре сотрудника приходилось около 30–35 осуждённых. Он признался, что испытывал страх, так как боялся, что при такой численности осуждённых не сможет контролировать ситуацию. Подсудимый Кун пояснил, что за нарушения режима содержания осуждённых предусмотрены меры воздействия, применяемые по нарастающей: сначала даётся замечание, затем выговор или строгий выговор, далее — дисциплинарные санкции на 10–15 суток. Даже если одно и то же нарушение повторяется, меры идут по нарастающей. Он сообщил, что 23 августа не участвовал в общих обысковых мероприятиях в карантине, однако читал рапорта о нарушениях, которые составлялись в дежурной части. Подсудимый не знал, куда далее направлялись эти документы, и материалы дела по ним не приобщались. Относительно видеокамер в коридоре карантина ДИЗО подсудимый отметил, что не обращал на них внимания, так как работал в этом здании уже почти год и не рассматривал камеры как элемент контроля. Он также подтвердил, что в совещании после обеда не слышал поручений применять специальные средства. Подсудимый подчеркнул, что лично выполнил только свою работу, за действия коллег ответственности не нес. Он отметил, что помнит только фамилии Бегас, Данебаев и Сулейманкулов среди осуждённых, потому что ознакомился с делом, переданным ему 3–4 сентября, и изучил материалы проверочных агентурных записок. Он пояснил, что до начала сентября информации о заведении оперативного дела у него не было, и материалы стали ему известны только после передачи официального рапорта. Подсудимому задали вопрос, известно ли ему, за что применялись специальные средства в отношении осуждённых Бегаса, Данебаева и Сулейманкулова. Он пояснил, что лично не участвовал в применении спецсредств и не был свидетелем этих действий. Согласно материалам дела и рапортам, применение спецсредств происходило из-за проявления агрессии и отказа осуждённых выполнять законные требования. Подсудимый сообщил, что видеозаписи, подтверждающие агрессию, содержались на диске, с которым он ознакомился лишь поверхностно и не проверял его содержание лично, однако ему известно, что записи существовали. Когда стало известно, что заключение районной прокуратуры о законности применения спецсредств было отменено областной прокуратурой, подсудимый уточнил, что это произошло 3 или 4 сентября, когда он пришёл на работу. Он не согласен с решением областной прокуратуры и вместе с защитниками не обжаловал его. В период с 22 по 24 августа подсудимый не вступал в конфликты с осуждёнными, а все возникавшие в этот период нарушения фиксировались другими сотрудниками. Он работал в усиленном режиме, с 6 утра до 10 вечера, и занимался постоянными обходами и контролем соблюдения режима. Отказ осуждённых выполнять работы, например уборку по графику, является нарушением режима содержания и может служить основанием для применения специальных средств. Подсудимый пояснил, что применение спецсредств предусмотрено только при злостном невыполнении законных требований, а не при случайном отказе. Подсудимому Куну задали вопросы о статье 60-й, касающейся «правоохранительной деятельности». Он признал, что помнит саму статью, но не помнит конкретные пункты и детали, что подразумевается под «неправильной деятельностью». На уточняющие вопросы подсудимого по применению спецсредств за отказ выполнять дежурство или работы ответ был дан частично: применение спецсредств предусмотрено за неповиновение законным требованиям администрации, но конкретные положения статьи подсудимый не уточнил. Подтверждено, что подсудимый согласен с первоначальными показаниями, данные в ходе досудебного расследования. На момент суда он не является действующим сотрудником МВД. Он пояснил, что после заведения уголовного дела продолжал работать до отстранения в декабре 2023 года, а в марте 2024 года был уволен на основании служебного расследования. По объяснительным, написанным осуждёнными Сулейманкуловым, Бегасом и Данебаевым, подсудимый сообщил, что лично их принимал, забирал и регистрировал, диктовка велась самим подсудимым. Относительно 25 августа 2023 года, когда предполагался сбор материалов в ДИЗО, подсудимый сообщил, что лично не приходил и не участвовал. Он отрицал любые обвинения, в том числе связанные с групповым изнасилованием, и уточнил, что потерпевшие дополнительных вопросов на тот момент не имели. На вопрос о профилактической работе в карантинном отделении подсудимый отметил, что лично 20 августа 2023 года он не участвовал, но профилактическая работа проводилась и длилась около 30–35 минут, включая проверку осуждённых, их вещей и соблюдение режима. Подсудимый Кун пояснил, что во время профилактической работы в карантинном отделении он находился не всё время в коридоре. Он обыскивал лишь троих-четырёх осуждённых, проверял их сумки и лишние вещи, не помогал другим сотрудникам выводить осуждённых со спального помещения в коридор. Нарушения, о которых он упоминал (неправильная форма одежды, курение, проявление агрессии), он выявлял не лично, а со слов других сотрудников. Под агрессией подразумевалось повышение тона, грубые выражения, но не обязательно полноценная ругань. Подсудимый Кун не имел дополнений к своим показаниям. По ходатайству защиты о допросе сотрудника Ильясова было отмечено, что его фамилия упоминалась нечасто, преимущественно в связи со сбоями видеозаписи и якобы неповиновением, которое он фиксировал. Потерпевшие поддержали ходатайство о допросе Ильясова. Защита выразила возражение против допроса, указывая, что руководитель следственной оперативной группы является заинтересованным лицом, так как он составлял обвинение и операционные документы. В связи с этим его показания могут быть необъективными и вызвать предубеждение у присяжных. Суду было предложено учитывать, что Ильясов уже изложил свои доводы в обвинительном акте, и повторный допрос может быть необоснованным. Обсуждалось ходатайство о допросе сотрудника Ильясова. Гособвинитель настаивал на необходимости выяснить через него, почему в системных блоках отсутствовали жесткие диски и видеозаписи, так как при изъятии доказательства оформлялись с нарушениями (не опечатаны, не упакованы). Стороны обсудили, что показания Ильясова могут быть сомнительными, учитывая материалы дела, но допрос всё же предлагается в качестве свидетеля прокурора Альмагамбетова. Суд с учётом мнений участников процесса постановил отклонить заявленное ходатайство, поскольку все материалы дела уже предоставлены и следственные действия оформлены надлежащими процессуальными документами. Перешли к допросу свидетеля. Прокурор Альмагамбетов пояснил, что занимает должность заместителя начальника управления по надзору за исполнением наказаний прокуратуры Акмолинской области с мая 2023 года. Ему разъяснили права свидетеля согласно статье 78 УПК РК: он может отказаться от дачи показаний против себя или близких родственников, давать показания на родном языке, пользоваться переводчиком, знакомиться с протоколом и приносить возражения относительно отдельных частей протокола, а также обязан являться в суд по вызову и давать правдивые показания. Свидетель подтвердил, что понимает разъясненные права. Альмагамбетов рассказал, что 3 сентября 2023 года обнаружил в сети Facebook видеозапись, на которой зафиксированы действия сотрудников учреждения №1 в отношении осужденных Сулейманкула, Бегаса и Данебаева с применением специальных средств. После изучения видеозаписи он зарегистрировал соответствующий рапорт в единый реестр досудебных расследований (ЕРДР). На вопрос о том, как возможно, что время обнаружения совпало с временем регистрации, свидетель пояснил, что публикация была обнаружена до регистрации рапорта, а «минутное совпадение» объясняется технической ошибкой. Он уточнил, что рапорт был направлен на имя заместителя прокурора Ильясова в соответствии с инструкцией о порядке регистрации уголовных правонарушений, а не на имя прокурора-руководителя. По поводу применения специальных средств и наличия заключения прокурора Атбасарского района о законности этих действий Альмагамбетов не смог точно вспомнить, был ли он ознакомлен с этим заключением на момент составления рапорта, указав, что видеозапись была зарегистрирована после отмены заключения. Свидетель пояснил, что в рапорте указана только дата обнаружения видеозаписи (3 сентября 2023 года), а дата совершения правонарушения (24 августа 2023 года) не была отражена, так как закон не обязывает указывать постановление прокурора в рапорте. Он также сообщил, что по видеозаписи можно определить место и факт применения спецсредств, но идентификацию осужденных уточняют через территориальные прокуратуры. Альмагамбетов рассказал о структуре управления, отметив, что учреждения распределялись между сотрудниками управления, и подчеркнул, что не может точно вспомнить, были ли сообщения о применении специальных средств направлены 24–25 августа 2023 года, так как прошло два года, и поток информации был большой. Он подтвердил, что в учреждениях №1 специальные средства применялись, если это было законно. Прокурор Альмагамбетов пояснил, что не может точно вспомнить, направлял ли прокурор Судамов ему видеозапись применения специальных средств в учреждении №1 после их фактического использования. Он подтвердил, что практика направления таких видеозаписей прокурорам из районов областной прокуратуры до 25 августа 2023 года отсутствовала. По его словам, прокурор самостоятельно изучает материалы и принимает решения, и никакой установленной процедуры по обязательной передаче видеозаписей тогда не существовало. Альмагамбетов отметил, что вопросы, касающиеся инструкций, он рассматривал в рамках инструкции №75 за 2023 год о надзоре за исполнением приговоров, а также руководствовался законом о прокуратуре, согласно которому прокуратуры областей и приравненные к ним, а также районные прокуроры обязаны проверять законность действий правоохранительных и других государственных органов. При этом он подчеркнул, что практика обязательной передачи видеозаписей на тот момент не была регламентирована, и любые действия прокурора носили самостоятельный характер. Свидетель добавил, что из-за длительного времени (два года) он не может точно вспомнить все детали по рассматриваемой видеозаписи, а также не помнит, где именно находился и что делал в период регистрации материала. Он отметил, что вопросы, задаваемые ему в суде, относятся непосредственно к обстоятельствам уголовного дела, но часть деталей не сохраняется в памяти из-за прошедшего времени.
В 12:59 судебное заседание было приостановлено на обеденный перерыв. Следующее заседание в 02.12.25 года в 10.30 часов.
Проект по подготовке новых правозащитников реализуемого при поддержке Посольства Великобритании в Казахстане.
https://tirek.info/54641-2/?preview=true
Обсуждение закрыто.