Все проблемы с правами человека «старого Казахстана» мирно перетекли в «новый» с незначительными нюансами: где-то власти пытаются предпринимать попытки выправить ситуацию (там, где им ничего не угрожает), тогда как ситуация с политическими и гражданскими правами стала даже хуже. К такому выводу можно прийти, изучив раздел ежегодного доклада Государственного департамента США «Положение с правами человека в мире», охватывающего 2023 год.
Пытки, зависимые суды, политзеки, нечестные выборы…
Посольство США в Казахстане представило перевод раздела ежегодного доклада «Положение с правами человека в мире 2024» Государственного департамента США, посвященного Казахстану.
Среди наиболее тревожных моментов эксперты выделили продолжающуюся практику применения пыток, тяжелые условия содержания под стражей, произвольные задержания, наличие политических заключенных, проблемы с независимостью судебной власти, серьезные ограничения свободы слова и прессы, серьезные ограничения Интернета, существенное вмешательство в право на свободу мирных собраний и ассоциаций, неспособность граждан мирно сменить правительство путем проведения свободных и справедливых выборов. То есть, в так называемом Новом Казахстане по версии Токаева все осталось, как и было. Внесудебных расправ и исчезновений людей по воле государства не отмечено, антисемитизма нет. Уже хорошо. Но дальше все опять, как всегда… Отмечается, что к пыткам традиционно прибегают правоохранительные органы и Комитет национальной безопасности, тогда как «случаи привлечения тюремных служащих к ответственности за жестокое обращение были редки, и к ним часто применялись мягкие наказания» и «только в редких случаях, например, когда информация о злоупотреблениях была обнародована и вызвала бурную общественную реакцию, виновные привлекались к ответственности». В исправительных учреждениях «условия содержания в целом оставались тяжелыми, а помещения не соответствовали международным санитарным стандартам здравоохранения. Проблемы со здоровьем у заключенных во многих случаях оставались без лечения или усугублялись условиями содержания в тюрьмах». И, конечно же, пытки и отсутствие контроля, в том числе со стороны надзорных органов, ищущих лазейки, чтобы не привлекать к ответственности коллег по цеху. Нередко попаданию в «тяжелые условия содержания» способствуют произвольные (с точки зрения цивилизованных подходов) аресты. «Органы власти часто подвергали аресту и задержанию политических оппонентов и критиков, иногда за мелкие правонарушения, например, несанкционированные митинги (…) В течение года власти задерживали многих участников несанкционированных митингов, а также некоторых пешеходов, прогуливавшихся вблизи мест протестов», – отмечается в докладе. При этом в стране отсутствует независимая справедливая судебная система. «Законом не предусматривается независимая судебная система, а исполнительная и судебная ветви власти ограничивали независимость судебной системы». Опять же «отмечается, что судебная система фактически подчинена исполнительной власти, а президент выдвигает или напрямую назначает судей по рекомендации Высшего судебного совета, который сам назначается президентом». Но это по закону. На практике все усиливается доминирующим положением стороны обвинения, взяточничеством судей, несмотря на высокие зарплаты, ограничения на участие общественности в судебных разбирательствах. «В практике расследования и привлечения к ответственности главное внимание уделялось получению признательных показаний обвиняемого, а не сбор других доказательств по уголовному делу против него. Суды, как правило, игнорировали заявления подсудимых о том, что их признания были получены через пытки или угрозу насилия», – пишут авторы доклада. Со ссылкой на правозащитный альянс «Тiрек» говорится, что «по состоянию на начало декабря в список политзаключенных входили 23 человека. Сообщалось, что все они были мирными активистами, журналистами, протестующими или политическими деятелями. В списке “Тiрек” в течение года фигурировали лица, в частности, члены “группы семи”, обвиняемые в организации “массовых беспорядков”, связанных с президентскими выборами в ноябре 2022 года; активисты, обвиняемые в связях с запрещенной партией “Демократический выбор Казахстана” или ” Көше”; антикоррупционные и правозащитные активисты, журналисты, а также один человек, осужденный за “разжигание ненависти” после того, как он подал заявление в полицию, обвинив президента Токаева в распространении ложной информации». В докладе приводится пример участия правительства РК «в актах транснациональных репрессий, чтобы запугать или прибегнуть к расправе над людьми за пределами страны». Это дело Бекежана Мендыгазиева – брата политического активиста Барлыка Мендыгазиева, проживающего в США. «7 февраля Атырауский областной суд оставил в силе приговор о лишении свободы сроком на пять лет по обвинению Бекежана Мендыгазиева в неуплате налогов, отмывании денег и участии в организованной преступной группе. Правозащитники утверждали, что власти избирательно преследовали Бекежана и других членов семьи Барлыка Мендыгазиева, чтобы заставить его прекратить свою политическую деятельность». Как таковой в полном понимании политической жизни в стране нет, если не считать проведения выборов, сопровождающихся фальсификациями и отсутствием на сцене политической оппозиции (те, кто находится в тюрьмах, не в счет). «Широко сообщалось, что национальные выборы не были справедливыми и не были свободны от злоупотреблений и нарушений. Независимые наблюдатели сообщали об ограничениях на включение некоторых кандидатов в избирательные бюллетени, неравном доступе независимых и оппозиционных кандидатов к СМИ, а также о вбросах бюллетеней», – говорится в отчете. «Правительство не одобрило регистрацию нескольких перспективных политических партий, в том числе “Алга, Казахстан!” и “Ел Тiрегi”. По меньшей мере три лидера незарегистрированных политических партий оставались в списке политических заключенных Тiрек или подвергались значительным ограничениям свободы и участия в политической жизни».
Три разрушающихся столпа гражданских свобод
Если в США свободу слова гарантирует первая поправка к Конституции, то в Казахстане она же гарантируется Конституцией, что по факту не дает никаких гарантий. Поэтому в докладе отмечается, что «государство ограничивало возможности отдельных лиц критиковать руководство страны, а региональные руководители пытались ограничить критику в адрес своей деятельности. Правительство ограничивало независимые средства массовой информации». Более того, «правительственные СМИ сообщили о значительных ограничениях на темы, которые они могли освещать, в том числе на критику правительства, отношения с Россией и Китаем, религию и права человека». С другой стороны, лояльность покупается, так что «многие частные газеты и телекомпании получали государственные субсидии». В подтверждение написанному авторы доклада приводят показательные кейсы преследования журналистов (самый громкий – арест Думана Мухаммедкарима) и внедрения новых ограничительных новелл в законодательство. Совсем немного места уделено мирным собраниям и ассоциациям, ограничившись перечислением всех тех препятствий, с которыми сталкиваются желающие публично выразить свое мнение или заниматься на законных основаниях политической деятельностью или общественной деятельностью по «чувствительным» направлениям. «НПО сообщали о некоторых сложностях при регистрации общественных объединений, занимающихся политически или социально чувствительными вопросами, например, правами ЛГБТКИ+», – упоминается в документе. В продолжении темы ассоциаций, авторы переходят к профсоюзам: «Закон предусматривает право работников на создание профсоюзов и вступление в них, но налагает ограничения, например, требование о том, чтобы зарегистрированный отраслевой или республиканский профсоюз был представлен не менее чем в половине областей страны. С созданием трех новых областей в дополнение к существующим 14 областям и трем городам на национальном уровне, увеличилось количество областей, в которых требуется присутствие представительств для регистрации профсоюза. Правительство оказывало значительное влияние на профсоюзы и отдавало предпочтение государственным профсоюзам, а не независимым». Там же напоминается, что в 2022 году Международная организация труда (МОТ) на основе визита миссии прямого контакта (МПК) сообщила, что ни законодательно, ни на практике страна не соответствовала стандартам МОТ по регистрации профсоюзов. МПК сообщила, что законодательное ограничение прав осужденных занимать профсоюзные должности или участвовать в профсоюзной деятельности представляет собой ограничение свободы объединения».
О трудовых правах и дискриминации
Хотя в части трудовых прав, где Казахстан всегда был в рядах худших из худших, есть и улучшение – теперь работники могли провести одноразовую часовую забастовку во время арбитражных процедур, однако далее сонм ограничений, включая то, что представителям ряда профессий проведение забастовок запрещается. Но это касается официально трудоустроенных, так как «в 2022 году правительство сообщило, что 1,15 миллиона человек из 8,97 миллионов граждан трудоспособного возраста были заняты в неформальной экономике. На работников неформального сектора не распространяются требования по заработной плате, рабочему времени, охране труда и другие законы о труде и проверки». Есть и невольный труд, но в этой части был выпущен отдельный доклад. Дискриминация по закону запрещена, по факту она есть и проявляется в различных моментах. К примеру, «сохранялась значительная разница в размере заработных плат мужчин и женщин. Закон не требует равной оплаты равного труда для женщин и мужчин». Другое – «правозащитники сообщали о случаях вымогательства и шантажа, в том числе о случаях, когда сотрудники правоохранительных органов и тюрем активно участвовали в преследовании и шантаже ЛГБТК+. Они также сообщили о многочисленных случаях дискриминационного обращения и унизительных высказываний со стороны государственных служащих, включая потенциальный отказ в предоставлении услуг в медицинских учреждениях. Специалисты по правам человека сообщили, что представители сообщества ЛГБТК+ вряд ли будут подавать официальные заявления о случаях преследования и дискриминации, поскольку они не видели прецедентов, когда представители власти реагировали на них соответствующими действиями». При этом дискриминационный подход к религиозным группам описан в отдельном докладе. Помимо этого, существует серьезная дискриминация по политическим предпочтениям, однако этот момент в доклад не вошел.
Коррупция, отсутствие механизмов защиты и немного позитива
Кратко о коррупции. Думается, здесь другого мнения нет в том, что она есть и практически на всех уровнях. Поэтому «как отмечали правозащитные НПО, коррупция была широко распространена среди органов исполнительной власти, правоохранительных органов, местной администрации, образовательных учреждений и судебных органов. При всем множестве нарушений прав человека говорится о слабости, если не об отсутствии, эффективных государственных механизмов по защите прав человека. «Комиссия по правам человека при президенте — это консультативный и совещательный орган, который не имеет юридических полномочий по устранению нарушений прав человека или реализации своих рекомендаций. Уполномоченный по правам человека (омбудсмен): местные наблюдатели за соблюдением прав человека сообщали, что Управление омбудсмена играло определенную роль в оказании помощи гражданам в решении менее спорных социальных проблем и вопросов, затрагивающих низшие звенья бюрократии, но на его действия и публичные заявления в значительной степени влияло правительство, и оно не привлекало правительство к ответственности за серьезные нарушения прав человека. Национальный уполномоченный по правам ребенка был назначен президентом и работал на общественных началах».
Теперь об относительно хорошем.
Все же есть подвижки в борьбе с сексуальным и бытовым насилием, несмотря на то, что «по данным правозащитников, менее одного процента жалоб об изнасилованиях дошли до суда». И все если и не хорошо, то и не совсем плохо с правами людей с инвалидностью.
Правозащитные организации также говорят о бесправии
Можно, конечно, заподозрить наших заокеанских партнеров в предвзятости, однако отчет госдепа США полностью коррелируется с видением крупнейших международных организаций, давно уже не питающих особых надежд ни в отношении Казахстана, ни в отношении его соседей по региону. Так «Международная амнистия» суммирует «достижения» РК за 2023 году: «Права на свободу выражения мнений, мирных собраний и объединений по-прежнему неоправданно ограничивались. Судебное преследование в отношении сотрудников силовых структур за незаконные убийства, пытки и другие виды жестокого обращения во время массовых протестов в январе 2022 года продолжалось, но зачастую суды заканчивались приговорами, несоизмеримыми с тяжестью преступлений. Полиция регулярно срывала или не допускала проведение мирных уличных протестов с политическими требованиями. Религиозная практика в незарегистрированных религиозных организаций была запрещена. Насилие в отношении женщин и девочек было по-прежнему широко распространено. Политика по борьбе с изменением климата оставалась неэффективно». А это уже преамбула к отчету Human Rights Watch: «Никаких значимых мер не было принято властями Казахстана в 2023 г. для устранения устойчивых нарушений прав человека и обеспечения ответственности за прошлые нарушения. По прошествии двух лет после массовых антиправительственных протестов в январе 2022 г. лишь немногие должностные лица были привлечены к ответственности за применение избыточной силы против протестующих, произвольные аресты и лишение свободы, пытки и недозволенное обращение с задержанными. В начале года увеличилось число насильственных нападений на журналистов на фоне стабильной практики со стороны властей применять избыточно широкие уголовные обвинения против критиков власти и активистов. Законодательство и правоприменительная практика сохраняют жесткие ограничения прав на мирный протест, свободу слова и свободу религии. Новое законодательство, усиливающее защиту женщин, так и не обеспечило криминализации домашнего насилия как отдельного состава преступления». Очевидно, большинство живущих в Казахстане не станет оспаривать эти выводы.
Андрей Гришин
