17 апреля, г.Астана, Абенова Г., трое сотрудников полиции пришли домой в нерабочее время к журналистке, чтобы она написала пояснение почему она пишет про паводки. Трое полицейских пришли ко мне домой. Старший лейтенант, майор и подполковник целый начальник чего-то там в 21 часов. Сразу схватилась за сердце и спрашивать все ли дети дома. Участковый знает мой телефон и мог бы хоть предупредить, как будто я сыгану через окно. Открываю дверь трое в форме. Так испугалась реально. В нерабочее время они пришли ко мне домой, чтобы я написала им пояснение, почему я пишу про паводки. Одна из статей была про компенсации, я приводила в качестве ссылки чью-то статью за 16 год, где пенсионер жаловался на компенсацию в СКО. Связались со мной с акимата, видимо, показали дом того пенсионера и сказали, что выплатили ему компенсацию. Редактировать было лень, я удалила статью пару дней назад. Но, оказывается, мониторили соцсети и завели на меня дело. Власть запрещает что-то писать про ситуацию в стране? Разрешено писать только про суд над Бишимбаевым? Можно узнать, про что еще нельзя писать? Можно писать как я чищу зубы, как шоппинг делаю и ем пиццу? Я живу в полицейской стране? Можно мне просить политического убежища по этому поводу? Кажется, это и есть последняя капля, подскажите, где журналисту просить политического убежища? Раз нельзя заниматься журналистской деятельностью в своей стране.
Гульбану Абенова
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.