18.10.24 г., Межрайонный суд по уголовным делам г.Астана, судебное заседание в отношении журналиста Адилбекова Д. и бизнесмена Саудегерова Е.
Судья Мукушева А.С., секретарь Алиева А., прокурор: Кайдаров Д.С.
Подсудимые: Адилбеков Д., ст.419 ч.3 ст.274 ч.2 п.3 УК РК;
Саудегеров Е., ст.28 ч.3, ст. 419 ч.3 УК РК.
Адвокаты: Маутканов А., Баймолда Р., Баймакулов А. , Дюйсекин К., Султанбеков Б, Байшваков Ж.
Представители потерпевших: Смагулов Б., Ашимов Д.
Наблюдатели: орда.кз, informburo, Ratel.kz и др.
Время 10.00. Фактически: 10.14. Время окончания суда: 13:15.
Оглашение приговора по делу Адилбекова и Саудегерова.
Время: с 17.00 до 17.16.
Судья Мукушева А.С.: Вчера были судебные прении. Перед продолжением судебных прении я хотела бы вам напомнить, что нужно соблюдать профессиональные правила, то есть корректное поведение по отношению к органам, должностным лицам, не допускать умышленные затягивания дела. Вчера были прослушаны судебные прения адвоката Маутканова, в которых имеются повторы, повторные обращения на одни и те же обстоятельства по делу, которым судом также несколько раз сделаны замечание по этому поводу, однако адвокатам не приняты во внимание данные замечания суда. Сегодня призываю участников процесса, давайте не злоупотребляйте своими правами и соблюдайте адвокатские квалификации. Продолжим судебные прения. Маутканов, слушаю вас.
Адвокат Маутканов А.: Благодарю за предоставленное слово, продолжить. В прошлый раз я остановился на том, как исследовалась, расследовалась уголовное дело по заявлению господина Альжаудера. Обратите внимание, что все имеющиеся в деле документы, выполненные якобы Альжавдером не соответствуют действительности: заявление Альжавдер на регистрацию уголовного дела (т.1 л.д.128) составлено на русском языке рукописным текстом, тогда как последний не то что говорить, читать и писать не умеет; в конце объяснительной Альжавдера в т.1 л.д.153, рукописным текстом написано якобы от имени Альжавдера: «С моих слов напечатано верно и мною прочитано»; в заявлении Альжавдера об изменении языка судопроизводства в т.1 л.д.161 указано, что последний владеет русским языком свободно и в услугах переводчика не нуждается; в протоколе допроса Альжавдера в т.1 л.д163 (последний абзац) также указано, что Альжавдер желает давать показания на русском языке, которым владеет свободно и в услугах переводчика не нуждается, однако на л.д.165 указано о том, что в ходе допроса участвовал переводчик — представитель посольства Алиханов Д.С., который ученик рукописную надпись «С моих слов напечатанное верно, мною переведено», но раз переводчик участвовал, то текст содержимого не соответствует как минимум в части того, что Альжавдер желает давать показания на русском языке, которым владеет свободно и в услугах переводчика не нуждается. Раз я указал про начало расследования, хотелось бы тут же разобрать его окончание, а точнее о нарушениях сроков досудебного расследования. Ранее Вы отказали в удовлетворении данного ходатайства, указав как основание необходимость допроса следователя, что без её показаний разрешать этот вопрос будет преждевременным. Поскольку допрос следователя прошел, в ходе которого я не смог задать вопросы относительно сроков расследования, да и о много чем не смог задать вопрос, из-за игр кочевников, которые важнее чем права подсудимых, учитывая Ваши слова о том, что если до конца судебного следствия стороной обвинения не будут предоставлены подтверждающие или опровергающие доказательства, то суд будет принимать решение по имеющимся материалам. Но начать хочу с уголовного дела по заявлению Альжавдера зарегистрированного в ЕРДР 06.02.2024 г. за №247116031000130 по ст.274 ч.1 УК (т.1, л.д.127).
Согласно ч.2 ст.191 УПК, по делам об уголовных правонарушениях, предусмотренных ст.274 ч.1 УК органами внутренних дел производится дознание. Согласно ч.2 ст.192 УПК, досудебное расследование по делам дознания не должно превышать один месяц. Соответственно, месячный срок по делу истекал 06.03.2024 г. Продление или прерывание срока, решений о прекращение производства или переквалификация дела на статью относящейся к следственным подразделениям по делу, до истечения сроков дознания, не имеется. Если прокурор решит возразить в репликах о том, что по делу назначалось предварительное следствие, то хочу сразу опровергнуть эти доводы следующим: в деле так и не появилось то само постановление, а согласно ч.3 ст.112 УПК, не могут быть положены в основу обвинения показания подозреваемого, свидетеля, имеющего право на защиту, потерпевшего и свидетеля, заключение эксперта, специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, если они не включены в опись материалов уголовного дела; согласно ч.4 ст.189 УПК, начальник органа дознания вправе назначить производство предварительного следствия в случаях, когда в установленный ч.2 ст.192 УПК срок невозможно обеспечить достаточность и полноту исследования обстоятельств дела. При этом, в установленный месячный срок дознания, следственные действия по делу, проводились лишь в период с 06 по 07.02.2024 г. То есть, вместо назначения предварительного следствия, орган обязан был: прервать сроки расследования, т.к. не проводил расследование; поскольку какие-либо следственные действия не проводились, то и оснований для назначения предварительного следствия не было. Вместо этого, по истечению месячного срока дознания — 14.03.2024 г., т.е. спустя 8 суток, дознаватель Мусакулов Н.Р. переквалифицировал уголовное дело со ст.274 ч.1 УК на ст.274 ч.2 УК и передал дело в СУ ДП г.Астана (т.1, л.д.170-172). Кроме того, постановление вынесено дознавателем по делу, которое имеет право расследовать только следователь. По этой причине, дознаватель стал именовать себя и.о.следователя. Как указывали мои коллеги, понятия и.о.следователя нет ни только в УПК, но и любом другом законодательном акте РК. В подтверждение того, что Мусакулов не состоял в должности и.о.следователя, в т.1 на л.д.172 имеется сопроводительный лист также от 14.03.2024 г. составленный в 19-05 ч., где Мусакулов именует себя дознавателем. А на л.д.171, имеется постановление о передачи дела в СУ ДП г.Астана от 14.03.2024 г. вынесенное также в 19-05 ч., но там Мусакулов именует себя и.о. следователя. Если же говорить про постановление о переквалификации, то оно вынесено в 17-48 ч., где Мусакулов — и.о. следователя. Но к слову, сторона обвинения так и не предоставила документы, подтверждающий право дознавателю Мусакулов присваивать себе должность и.о.следователя. Соответственно, даже постановление о переквалификации является незаконным. Согласно ч.1 ст.50 УПК, процессуальные действия, совершенные участниками уголовного процесса по истечении срока, считаются недействительными. Согласно п.36 ст.7 УПК, процессуальные действия – действия, производимые в ходе уголовного судопроизводства в соответствии с УПК. В этой связи, все процессуальные действия действия по уголовному делу №247116031000130, совершенные после 06.03.2024 г. являются недействительными, согласно ч.1 ст.50 УПК, а дело подлежит прекращению. Теперь о нарушениях сроков расследования по основному уголовному делу, зарегистрированного 11.03.2024 г. по заявлению Аккенженова за №247100031000087. Согласно ч.2 ст.192 УПК, с учётом сноски к статье (в связи с изменениями, в данном абзаце как действующий используется УПК от 15.11.2021 г.), срок досудебного расследования исчисляется с момента регистрации заявления и сообщения в ЕРДР до дня направления уголовного дела прокурору с обвинительным актом. 06.05.2024 г. срок расследования продлен заместителем прокурора г.Астана Бердибековым Е.С. до 3-х месяцев, т.е. до 11.06.2024 г. (т.6, л.д.168).
Согласно ч.3 ст.192 УПК, в срок, указанный в ч.2 ст.192 УПК, не включается время:
1) ознакомления участников уголовного процесса с материалами уголовного дела в порядке, предусмотренном статьями 190, 192-2 и 296 УПК, т.е. время, когда ознакомление не проводилось, оно включается в срок расследования;
2) нахождения уголовного дела по жалобе свидетеля, имеющего право на защиту, подозреваемого, потерпевшего в суде и прокуратуре;
3) нахождения уголовного дела у прокурора в связи с рассмотрением вопроса об утверждении либо согласовании процессуальных решений и (или) действий лица, осуществляющего досудебное расследование;
4) нахождения уголовного дела у прокурора в связи с рассмотрением ходатайства о заключении процессуального соглашения. В нашем случае пункты 2,3 и 4 не имели место, поэтому возмём только первый — про ознакомление. 10.06.2024 г. за исх.№4-3-47 старшим следователем Сартбаевой направлено уведомление (т.9, л.д.3) сторонам уголовного процесса об окончании расследования и необходимости начала ознакомления с материалами уголовного дела и в тот же день начато ознакомление с материалами уголовного дела (остаток срока расследования составил, хоть и не верно, но возмём максимум, 2 суток — это 10 и 11.06.2024 г.). 29.06.2024 г. постановлением старшего следователя СУ ДП г.Астана Сартбаевой А.Н. расследование возобновлено (т.9, л.д.84) и в тот же день сторонам направлено уведомление об окончании расследования за исх.№4-4/3-45/2335-И (т.9, л.д.104), а также возобновлено ознакомление сторон с материалами дела (остаток срока составляет 1 сутки). После ознакомления, стороны заявили ходатайства, последний ответ на которые датирован 08.07.2024 г. Соответственно, срок расследования возобновил своё исчисление 09.07.2024 г. (вторник). Учитывая остаток срока расследования в 1 стуки, данный срок истёк утром 10.07.2024 г. (среда). Однако, обвинительный акт старшим следователем Сартбаевой составлен 11.06.2024 г. (четверг), т.е. на следующий день после истечения срока расследования. При этом, обращаю большое внимание, что мной не учтены те дни, когда стороны не ознакамливались с материалами дела, а также когда следователь рассматривала ходатайства сторон (такого в ч.3 ст.192 УПК — нет).
Согласно ч.1 ст.50 УПК, процессуальные действия, совершенные участниками уголовного процесса по истечении срока, считаются недействительными. Согласно п.36 ст.7 УПК, процессуальные действия – действия, производимые в ходе уголовного судопроизводства в соответствии с УПК.
При таких обстоятельствах, процессуальные действия, совершенные старшим следователем Сартбаевой, в виде составления обвинительного акта, и его утверждение заместителем прокурора г.Астана Бердибековым Е.С., являются недействительными, т.к. совершенные по истечении срока расследования. Ну и раз мы говорим про сроки, то напомню ещё и про возобновление производства по делу. Почему то для приобщения документов от потерпевшей стороны — Сартбаева возобновила производство по делу, а когда удовлетворяла ходатайства стороны защиты — нет. Это либо дискриминация, либо явное и грубое нарушение. Если быть точнее, то напомню ст.297 УПК, часть третья которой звучит следующим образом: Ходатайства рассматриваются и разрешаются в порядке, установленном ст.99 УПК, на основании которой лицо, осуществляющее досудебное расследование, не вправе отказать в удовлетворении ходатайства об установлении обстоятельств, имеющих значение для дела. В таких случаях лицо, осуществляющее досудебное расследование, признав необходимость производства дополнительных следственных действий, выносит постановление о возобновлении производства следственных действий и удовлетворении ходатайства, при этом продолжение ознакомления с материалами уголовного дела другими участниками процесса не препятствует разрешению ходатайства и, в случае его удовлетворения, проведению следственных действий.
Но что такое следственные действия? Напомню, в рассматриваемом случае, следователь Сартбаева просто вынесла постановление о приобщении и всё, что согласно п.36) ст.7 УПК является процессуальным действием, т.е. действие, производимое в ходе уголовного судопроизводства в соответствии с УПК. А вот под следственные действия подпадают те действия, в ходе которых составляются протокола, что отражено в ч.1 ст.119 и ч.3 ст.123 УПК, но самое точное можете увидеть в статьях 105 и 106 УПК, где указано об обжаловании действий (бездействий) и решений. Таким образом, само постановление о возобновлении — незаконно и было сделано, для сокрытия нарушений конституционных прав лиц и компаний, у которых изъяли имущество в г.Алматы, а также по сути произвели их задержание, которое мы прекрасно видели на записях обысков мероприятий, где всех сотрудников согнали в холе здания, запретили выходить и пользоваться сотовыми телефонами. Если считаете, что я неправильно понимаю нормы УПК, то лично я сделал вывод о задержании на основании п.29 ст.7 УПК, где сказано, что фактическое задержание – ограничение свободы задержанного лица, включая свободу передвижения, принудительное удержание в определенном месте, принудительное доставление в органы дознания и следствия (захват, закрытие в помещении, принуждение пройти куда-либо или остаться на месте и так далее), а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие личную свободу человека, с момента с точностью до минуты, когда указанные ограничения стали реальными, независимо от придания задержанному какого-либо процессуального статуса или выполнения иных формальных процедур. Согласно ч.8 ст.35 УПК, суд, обнаружив обстоятельства, исключающие уголовное преследование, обязан разрешить вопрос о прекращении уголовного дела. Теперь прикоснемся к нарушениям конституционных прав участников процесса. Выше мной уже отражен два таких факта, это право Адилбекова на адвоката и грабёж имущества Адилбековой, а именно сотового телефона. К слову про сотовый телефон Адилбековой. Напомню, что в т.4 на л.д.88 имеется протокол досмотра данного сотового телефона, где уже известный нам сотрудник КНБ Жоламанов, без санкции суда осмотрел содержимое двух сотовых телефонов Адилбековой В протоколе так и указано, что они оба принадлежат Адилбековой. Один из них — похищенный другим сотрудником КНБ, а второй по сути — принадлежит дочке подсудимого Адилбекова, в которой нет даже сим-карты. Я хотел Вам их продемонстрировать, но в осмотре вещественных доказательств Вами также было отказано. Соотвественно, протокол задержания и личный обыск Адилбекова, а также протокола обыска квартиры Адилбекова и осмотров указанных двух сотовых телефонов подлежат признанию в качестве недопустимых доказательств на основании следующих требований УПК. Согласно ч.3 ст.10 УПК, нарушение закона органами уголовного преследования при производстве по уголовным делам недопустимо и влечет за собой установленную законом ответственность, признание недействительными незаконных актов и их отмену. Согласно ч.4 ст.112 УПК, фактические данные, полученные с нарушением уголовно-процессуального закона, признаются недопустимыми в качестве доказательств и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться при доказывании любого обстоятельства, указанного в статье 113 УПК. Согласно ч.2 ст.112 УПК, недопустимость использования фактических данных в качестве доказательств, а также возможность их ограниченного использования в уголовном процессе устанавливаются судом по собственной инициативе или по ходатайству стороны. Судья, решая вопрос о недопустимости доказательств, обязан в каждом случае выяснить, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение и принять мотивированное решение. Продолжим.
Незаконные ОРМ
Так, 18.03.2024 г. в рамках уголовного дела №247100031000087 следователем ДП г.Астана Максатулы Б. за исх.№4-5-4/5-59/324-вн направлено поручение на имя начальника УКП ДП г.Астана Калиева Д.Г. о необходимости проведения НСД-3 на абонентские номера +7705-872-77-31, +7775-518-92-74, +7771-300-80-42 пользователем которых является Абилкасимов Б.Б. (т.2, л.д.56) Согласно мотивированной части поручения, до указанного поручения неустановленными лицами проведены оперативно-розыскные мероприятия (далее — ОРМ), в ходе которых установлено: на Абилкасимова зарегистрированы абонентские номера +7705- 872-77-31, +7775-518-92-74, +7771-300-80-42; +7771-300-80-42 является личным номером; наибольший интерес вызвал абонентский номер +7775-518-92-74, который зарегистрирован 11.11.2023 г., подключился к сотовой сети через мобильный телефон с ИМЕЙ №359 908 277 361 700, в районе дома №44/1 по ул. Толеби в г.Астана (в непосредственной близости к дому проживания Абилкасимова); с 11.11 по 22.12.2023 г. абонентский номер +7775-518-92-74 постоянно функционирует рядом с личным номером Абилкасымова. 22.12.2023 г. абонентский номер +7775-518-92-74 подключается другом мобильном устройстве с имей-кодом №865 291 067 934 040 в г.Астана, в районе дома №3 по ул.Достык, с 22.12.2023 г. абонентский номер +7775-518-92-74 функционирует отдельно от абонентского номера Абилкасимова и только в период публикации постов в телеграмм-канале «Дикая Орда». Однако, вышеуказанные сведения сотрудники полиции, проводившие ОРМ, получили без санкции суда (пункты 2 и 4 ст.231 УПК) на проведение НСД по абонентским номерам +7705- 872-77-31, +7775-518-92-74, +7771-300-80-42, как того требуют нормы ст.11 Закона РК «Об оперативно-розыскной деятельности» (отсутствуют как санкция, так и соответствующее поручение). Более того, в материалах дела отсутствуют документы о предоставлении подобных сведений следователю Максатулы кем-либо. Таким образом, поручение следователя Максатулы за исх.№4-5-4/5-59/324-вн от 18.04.2024 г., а как следствие и все остальные материалы дела, основанные на сведениях полученных на основании указанного поручения, подлежат признанию незаконными и недопустимым на основании ч.3 ст.10 УПК, а также ч.2 и ч.4 ст.112 УПК.
Нарушение конституционных прав свидетелей
Более того, согласно ст.18 Конституции РК, каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и достоинства. Ограничения этого права допускаются только в случаях и в порядке, прямо установленных законом. При этом, как мной указано выше, в отношении свидетеля Абилкасимова проведены незаконные ОРМ, в т.ч. нарушившие тайну частной жизни. Аналогично, нарушены конституционные права свидетеля Альжанова Д.Б., выразившиеся в следующем. Как указывалось выше, 18.03.2024 г. следователем Максатулы дано поручение на проведение НСД за исх.№ 4-5-4/5-59/324-вн. Согласно ответа на указанное поручение за исх.№3-7-3-7-60/160-вн от 19.03.2024 г. (т.2, л.д.61), сотрудники УКП вышли за рамки поручения, т.к. ими указано, что «в ходе изучения результатов НСД-3 (информация о соединениях), наибольший интерес вызвало соединение с абонентским номером +7771-331-11-11» и далее указывается, что абонентский номер +7771-331-11-11 зарегистрирован на имя Альжанова, который после того как связался с Абилкасимовым, направился в его сторону, что подтверждается местоположением базовых станций обоих фигурантов (что относится к сведениям о частной жизни и личной тайной).
Но санкции на получение сведений о местоположения базовых станций, как минимум по абонентскому номеру Альжанова, т.е. +7771-331-11-11, у сотрудников УКП не было.
При таких обстоятельствах, сведения по абонентскому номеру +7771-331-11-11 являются незаконными, т.к. собраны с нарушением ст.18 Конституции РК и как следствие все остальные материалы дела, основанные на сведениях полученных на основании указанного ответа, подлежат признанию незаконными и недопустимым на основании ч.3 ст.10 УПК, а также ч.2 и ч.4 ст.112 УПК. Ну и конечно не стоит забывать про необоснованные, точнее ничем не мотивированные НСД в отношении Адилбекова Адиля, Жданова Кирилла и Ильясова Шынгыса, которые были под неясным подозрением в качестве соучастников. Напоминаю, на мои вопросы о причинах проведения НСД в отношении последних, следователь Сартбаева, которая дала такие поручения не смогла ответить на вопрос. Но и исследованием материалов дела, каких-либо оснований для такого домысла мы не нашли. Вот тут я даже прошу прокурора в реплике обосновать причину, а также законность проведения НСД в отношении Адилбекова Адиля, Жданова Кирилла и Ильясова Шынгыса, с учётом требований НП ВС РК «О санкционировании негласных следственных действий», в частности 4 абзаца 7-го пункта, а также второго абзаца 9-го пункта.
Нарушение конституционных средств Саудегерова
Но и на этом, нарушение конституционных прав участников процесса не закончились.
Согласно ст.16 Конституции РК, содержание под стражей допускаются только в предусмотренных законом случаях. Согласно ч.1 ст.128 УПК, задержание подозреваемого в совершении уголовного правонарушения – мера процессуального принуждения, применяемая органом уголовного преследования с целью пресечения преступления и разрешения вопроса о применении к нему меры пресечения в виде содержания под стражей. Согласно ч.1 ст.147 УПК, содержание под стражей в качестве меры пресечения применяется лишь в отношении подозреваемого, обвиняемого, подсудимого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше пяти лет, при невозможности применения других, менее строгих мер пресечения. Согласно постановления специализированного следственного суда от 18.04.2024 г. (материал №7195-24-00-2-3м/5875) на момент задержания и рассмотрения ходатайства следователя о санкционировании меры пресечения, Саудегеров Е.С. подозревался в совершении преступления, предусмотренного ст.274 ч.2 п.п.1 и 3 УК, санкция которой предусматривает максимальное наказание в виде трёх лет лишения свободы. При таких обстоятельствах, законные основания для задержания Саудегерова 17.04.2024 г. после проведения следственных действий, на которых Саудегерову присутствовал добровольно и по первому требованию следователя — отсутствовали, чем были нарушены конституционные права последнего, предусмотренные ст.16 Конституции РК. Более того, первично Саудегеров был допрошен 04.04.2024 г. в качестве свидетеля, имеющего право на защиту, для чего по первому требованию следователя самостоятельно прибыл в ДП г.Астана из г.Алматы. После чего, по требованию следователя повторно добровольно прибыл из г.Алматы в г.Астана для проведения следственных действий с его участием 17.04.2024 г. При таких обстоятельствах, говорить о том, что Саудегеров намеревался скрываться, либо воспрепятствовать расследованию дела, как указано органом и судом в вышесказанных постановлениях, не было.
Незаконное задержание
Более того, в дополнение к нарушениям Конституционных прав Саудегерова, обращаю внимание на следующее. Согласно пунктов 3) и 4) ч.1 ст.133 УПК, лицо, задержанное по подозрению в совершении уголовного правонарушения, подлежит освобождению по постановлению лица, осуществляющего досудебное расследование, или прокурора, если:
3) задержание было произведено с существенным нарушением требований статьи 131 настоящего Кодекса;
4) отсутствовали законные основания для задержания.
При этом, протокол личного обыска задержанного Саудегерова от 17.04.2024 г. составлен ст. о\у 1 отдела 10 управления ДКНБ по г.Астана Какора А.А. Однако, постановлением начальника СУ ДП г.Астана Мусанбекова Н.Б. МСОГ по уголовному делу №247100031000087, в который входил ст. о/у Какора, расформирован 03.04.2024 г., т.е. последний не имел какого-либо права проводить личный обыск Саудегерова. В связи с чем, личный обыск задержанного, проведен лицом, не имеющим права осуществлять производство по данному уголовному делу. Согласно ч.5 ст.133 УПК, в случаях, предусмотренных пунктами 3) и 4) части 1 настоящей статьи, данные, полученные в результате следственных действий, проведенных с участием задержанного в ходе либо после незаконного задержания, признаются недопустимыми в качестве доказательств. Таким образом данные, полученные в результате следственных действий, проведенных с участием задержанного Саудегерова в ходе и после его незаконного задержания, являются недопустимыми согласно ст.133 УПК. Выходит, что оба подсудимых, незаконно находились под стражей более 6-ти месяцев. Мы ведь помним, что Адилбекову при его задержании не предоставили адвоката, несмотря на его просьбы, даже крики. Следователь сказал лишь не провоцировать его. Странное заявление правда было, лично я так и не понял, на что мог провоцировать следователя Адилбеков, требуя вызвать его адвоката?
Протокола осмотров «ДИКОЙ ОРДЫ»
Не могу я обойти стороной протокола осмотров постов Дикой Орды и связанные с ними следственные действия.
1. Протокол осмотра постов про Аккенженова — т.2 л.д.1, составлен в период с 09-40 ч. до 10-20 ч., согласно которому, исследованные посты зафиксированы путем скриншотов в количестве 11 штук.
Однако на первом же снимке экрана время указано 10-23 ч., тем самым сведения протокола не соответствуют действительности и он подлежит признанию недопустимым как и все документы, составленные на его основе, а это постановление о признании и приобщении указанных скриншотов к делу в качестве вещественных доказательств (т.2 л.д.19), постановление о назначении экспертизы по ним (т.2 л.д.21) и судебная психолога-филологическая экспертиза №4216 от 26.03.2024 г. Более того, согласно п.2 резолютивный части постановления о назначении указанной экспертизы, в распоряжение экспертов предоставлено это постановление на трёх листах, тогда как в деле оно состоит из двух, а также объекты исследования на 14 листах, тогда как скриншотов то 11.
Если сторона обвинения захочет в реплике сказать, что недостающие 3 листа — это протокол осмотра, то не могу согласится с этим по следующим основаниям. Согласно раздела №1 заключения экспертов №4216, на исследование представлены материалы дела в виде текстов публикации от 14.01 и 08.02.2024 г. (количество листов не указано) и скриншоты на 11 листах. Но поскольку эксперты не указали, что это был протокол осмотра, а именно текста публикации, что может отличить эксперт-филолог, то стоит обратить внимание на листы дела с 15 по 18 тома 2, где как раз после того самого протокола осмотра идут те самые текста публикации, но: они на четырех листах; о том как и почему они оказались в материалах дела нет ни одного документа, в протоколе осмотра Дикой Орды указано о фиксации постов только путем скриншотов, а то, что текст скопирован на отдельный лист нет ни слова; эти листы с текстами публикации не признаны в качестве вещественных доказательств.
Соответственно, подключая простую математику и логику становится понятно, что экспертам предоставили не те материалы, что имеются в материалах рассматриваемого дела, а какие-то другие. Что означает из нелегитимность, а раз экспертиза проведена на основании нелегитимных материалов, то и сама экспертиза подлежит признанию недопустимой.
2. Протокол осмотра постов про Ергалиевой — т.2 л.д.44, составлен 19.03.2024 г. в период времени с 08-30 ч. до 09-00 ч. старшим следователем Сартбаевой по уголовному делу №247100031000092, зарегистрированного по заявлению Ергалиевой. Однако, уголовное дело №247100031000092 зарегистрировано позже, а именно в 10-59 ч. Из чего следует, что осмотра постов про Ергалиеву проведен старшим следователем Сартбаевой не 19.03.2024 г. в период времени с 08-30 ч. до 09-00 ч., а в другое время. Поскольку мы не знаем этого времени, то признать его соответствующим действительности не представляется возможным. В подтверждение того, что указанный протокол осмотра скорее всего является подложным указывает следующие факты. Согласно постановления следователя Сартбаевой от 19.03.2024 г. (т.2 л.д.55) в качестве вещественных доказательств ею признаны скриншот на 6 листах, тогда как согласно вышеуказанного протокола осмотра, скриншотов сделано 8 штук на 4 листах. Кроме того, постановлением следователя Сартбаевой от 20.03.2024 г. (т.2 л.д.77) на основании всё того же протокола осмотра от 19.03.2024 г. назначена судебная психолога-филологическая экспертиза, на экспертизу ею направлены объекты исследования на 7 листах, из которых 3 листа протокол осмотра и 4 листа фотоснимков текстов публикации. Если в данном случае совпадает количество снимков, то не совпадает количество листов у протокола осмотра, который составляет все 7 листов, если к которым добавить 4 листа фототаблицы, то выходит 11 листов. Но идентичное несоответствие наблюдается и в разделе 1 экспертизы №4589, где экспертам были предоставлены опять не протокол осмотра, а тексты публикации от 28.02 и 13.03.2024 г., которых в этот раз даже нет в деле, а также объекты исследования на 7 страницах. Напомню, что эксперт филолог обязан знать отличия слов «текст публикации» и «протокол осмотра», иначе грош цена такому эксперту. Вновь подключая простую математику и логику становится понятно, что экспертам вновь предоставлены не те материалы, что имеются в материалах рассматриваемого дела, а какие-то другие. И вновь, экспертиза подлежит признанию недопустимой.
3. Протокол осмотра поста про Альжавдер — т.2 л.д.94, составлен 21.03.2024 г. в период времени с 08-30 ч. до 09-00 ч. старшим следователем Сартбаевой, с участием знакомого нам о/у 7 управления 10 департамента 3 службы КНБ Жоламанова А.А., по уголовному делу №247100031000087, зарегистрированного по заявлению Альжавдер.
Теперь о несоответствиях.
Уголовное дело №247100031000087 зарегистрировано по заявлению Аккенженова, а уголовное дело №247116031000130 по заявлению Альжавдер; эти уголовные дела соединены лишь 03.04.2024 г. (т.1 л.д.119), соотвественно проводить 21.03.2024 г. осмотр постов про Альжавдера в рамках уголовного дела №247100031000087 — было незаконно; если же следователь Сартбаева ошиблась в номере дела, то почему в протоколе указан сотрудник КНБ Жоламанов, который не имеет отношения к расследованию уголовного дела №247116031000130? слова Сартбаевой о том, что Жоламанов участвовал по её поручению, то обращаю внимание на то, что поручение даётся для выполнения следственного действия, а не для участия в нём, когда сам поручитель его проводит; также если как сказала Сартбаева он участвовал по её поручению, то почему в протоколе нет ни одной его подписи? Возможно, прокурор в реплике скажет, что это опять техническая ошибка, тогда пусть предоставит хоть один протокол осмотра следователя Сартбаевой до 21.03.2024 г., который она составляла с Жоламановым. Таких нет. Соотвественно, говорить, что это шаблон от старого — явная ложь. Тут отмечу, что до 03.04.2024 г. уголовное дело №247116031000130, то что по заявлению Альжавдера, подлежало расследованию в электронной форме, согласно постановления от 07.02.2024 г. (т.1 л.д.158) и лишь после соединения с уголовным делом №247100031000087 формат изменился, т.к. дело №247100031000087 расследовало в бумажном формате. Иных постановлений об изменении формата расследования в деле нет. Вопрос, а почему до 03.04.2024 г. все материалы в бумажном формате? И почему их нет в базе веб-ЕРДР как того требует Правила №89 о которой я уже упоминал в своей речи в самом начале? Если материалы дела не соответствуют сведениям веб-ЕРДР, значит ли что они ложные? Если нет, то зачем нам этот самый веб-ЕРДР? По сути, вот озвучиваю я все законодательные акты РК, правила, инструкции, которые нарушены сотрудниками МВД, КНБ и прокуратуры, которые в свою очередь обязаны не только их соблюдать, но и контролировать их исполнение, и сравниваю с поступком Адилбекова. Так кто же больший нарушитель? Мои клиент или эти минимум двадцать сотрудников, при чем даже не районных подразделений и не сержанты молодые, а высокопоставленные должностные лица. Подумать думаю есть о чем не только председательствующей при определении степени общественной опасности деяний Адилбекова, но Генеральному прокурору РК, председателю КНБ РК, министру внутренних дел РК о деяниях их подчиненных, о качестве их подготовки и знаний. Достойны ли они носить те звания и исполнять те обязанности должностей, которые занимают, если совершают, допускают и не видят такие нарушения? Опять отвлекся, возвращаемся к протоколу осмотра. Если следовать тексту протокола, то там нет ни слова, что сделан какой-либо скриншот или снимок исследуемого поста, однако на листах дела 100 и 101 есть, непонятно как обозвать даже, листы со обрезанными снимками из приложения «Телеграм», но там нет ни подписи, ни названия этого документа, ни даты их составления, только печати «Аныктамалар ушин». Таких документов без даты в деле предостаточно, соотвественно мы лишены возможности понять, когда они были составлены. Для чего так делается? Чтобы если что, не получилось так как с первым поручением, основанным на незаконных НСД. То есть, сначала действие, и только потом документ позволяющий это сделать — к примеру заявление Ергалиевой. А примеры документов без даты я озвучивал в ходе исследования, повторятся не буду, разве что о том, что постановления о легализации НСД (т.8 л.д.22 и 128) не содержат в себе какой-либо даты. К слову, согласно описи 2-го тома, то эти непонятные два листа, являются неотъемлемой частью протокола осмотра. Далее, при отсутствии в протоколе осмотра сведений о том, что в его процессе следователь делала скриншоты, на л.д.102 есть постановление той же Сартбаевой о признании неопознанных листов в качестве вещественных доказательств. Но как такое возможно, признать вещдоком то, что появилось в деле из неоткуда, такого в права, да и возможности в УПК нет? Теперь об экспертизе по этому протоколу. На листе 104 второго тома можно наблюдать постановление о назначении психолога-филологической экспертизы по посту про Альжавдера, где в пункте 2 указано, что в распоряжение экспертов представляются объекты исследования на 8 листах, из которых 6 листов — протокол осмотра, а 2 листа фотоснимки текстов публикации. Вот тут прям отличились, вместо текстов публикаций отправили протокол осмотра, у которого количество листов даже совпадает. Но опять загвоздка, что за 2 листа фотоснимков? Кто и когда их сделал? Где протокол этого действия? Но в этом случае филологи описывают предоставленный объект следующим образом: «Протокол осмотра предметов и документов» от 19.03.2024 г. на 8 листах». Но ведь было на шести и два снимка отдельно. Не знаю как суд, но лично я считаю, что и в данном случае протокол осмотра постов про Альжавдера, два непонятно откуда появившихся листа снимков этого поста и заключение на их основе не могут считаться легитимными. Вообще, лично я уверен в том, что сотрудники КНБ «сопровождали» и продолжают «сопровождать» рассматриваемое дело по настоящее время. За примером далеко ходить не надо, помимо указанных выше случаев, когда сотрудники КНБ по «прихоти» Сартбаевой бегут выполнять чужую работу, последняя сама указала о расследовании дела сотрудниками КНБ и МВД аж 27.05.2024 г., т.е спустя 1,5 месяца после расформирования МСОГ, напомню это было 03.04.2024 г., в запросе за исх.№4-4/3-49/2521-вн в Антикоррупционную службу РК. Мелкие на мои взгляд нарушения, как отсутствие или несоответствие переводов не то что на арабский, хотя бы с казахского на русский, также заслуживают внимания, но важен ли язык для суда — пусть решает суд, я о них указал в ходе исследования материалов дела. Также суд думаю сам сможет сделать выводы о следующих нарушения, о которых мной указывалось в ходе исследования материалов дела: отсутствие следов преступлений на изъятых вещдоках, но признанных таковыми и не возвращенных, даже после ходатайств сторон, в т.ч. бухгалтерские документы и печати компаний с Алматы, которые никакого отношения к любому из материалов дела не имеют, не говоря про подсудимых и рассматриваемые события; мы так и не узнали, действительно ли абонентский номер, к которому привязана Дикая Орда зарегистрирован на Абилмажинова? Почему важно спросите Вы, а потому что если не зарегистрирован, то сведения оперативников от 19.03.2024 г. будет не просто ложью, а прямой фальсификацией доказательств, т.к. они не вышли бы на этот номер и как следствие, на Адилбекова. И знаете что, раз уж это так и осталось не проверенным, не смотря на моё ходатайство об истребовании этих сведений судом, я считаю это таковым и требую считать это таковым и суд, потому что обвинение не предоставило доказательство. на домыслы прокурора о том, что он имеет право вменить дополнительное обвинение, при наличии уже принятого решения, как впрочем и отсутствия оснований для его вменения. К слову, это как раз было тем самым выходом за пределы обвинения, в котором гособвинитель старался обвинить сторону защиты, у которой нет пределов обвинения и тем более пределов защиты; на домыслы прокурора о том, что Адилбеков то знал, то незнал про НСД в отношении него; на заявления прокурора о том, что следователь допускал сугубо технические ошибки, которые влияют на установление истины по делу; как прокурор заявлял, что именно судебными психолога-филологическими экспертизами доказывается ложность, хотя даже просто прочитав её название становится понятно, что там нет ни одного доказательства ложности сведений, указанных в Дикой Орде; что машину обозвали местом совершения преступления, время в протоколе не соответствует фотографиям на фототаблице (на фото сделанных 27.03.2024 г. в период с 20-00 до 20-20 ч. отчётливо видна вся штрафстоянка. При этом, согласно сведений официального сайта ДУМК РК (muftyat.kz — которые не врут никогда по религиозным основаниям) временем начала ифтара (магриба), о есть когда заходит солнце, 27.03.2024 г. является 18-44 ч. Каким образом на фототаблице к протоколу осмотра места происшествия так чётко видна не только машина, но и каждая травинка и даже здание находящееся явно в сотнях метрах от машины, остаётся неясным), что видно не вооруженным взглядом, её даже не опечатали, не говоря о том, что без разрешения владельца водили её (что прекрасно видно на видеозаписях от 27.03.2024 г.), а также признание автомашины Адилбекова следователем Сартбаевой средством преступления, о чем ею было заявлено в суде, когда я спросил её о причинах признания автомашины вещдоком и не возвращения владельцу; на не отражение в протоколе осмотра номеров купюр; также не стоит забывать про отсутствие дат и подписей в материалах дела, в тех же материалах НСД, на которые мной обращено внимание председательствующей в ходе исследования материалов дела; на проведение тех же НСД в кабинетах для встреч с адвокатами, в ходе чего правоохранительные органы сутками слушали конфиденциальные разговоры адвокатов с подзащитными, о чем мной указано в ходе судебного разбирательства; на несоответствие материалов дела документов, предоставленных стороне защиты (отражено в моём ходатайстве о приобщении документов); на применение меры пресечения в отношении Адилбекова, несмотря на отсутствии оснований для этого, в нарушении требований УПК и НП ВС РК «О некоторых вопросах санкционирования мер пресечения», о чем мной неоднократно указывалось как в ходе судебного заседания, так и в ходе досудебного расследования; сдачи в камеру хранения неизвестно откуда взявшихся двух кассет, двух гильз и двух патронов (т.6 л.д.1); отсутствие должных оснований для продления продления сроков расследования и возобновления расследования, т.к. постановления по надуманным основаниям, при необходимости отражения конкретных фактов; Сартбаева выделила дело в отношении соучастников Саудегерова, но допрашивали родственников, друзей, коллег и знакомых Адилбекова; Сартбаева признав Ергалиеву гражданским истцом, не признала никого гражданским ответчиком; зато 09.04.2024 г. Сартбаева допросила Адилбекова по другим постам Дикой Орды, но так и не понятно для чего и почему она вышла за те самые рамки, о которых весь процесс говорит гособвинитель; по неизвестным причинам Адилбекова не допустили до обыска его квартиры, хотя он находился в паркинг своего дома непосредственно перед обыском квартиры; перед обыском Адилбековой Маржан все незаконно заявляли, что она не имеет права кому-либо звонить и требуют выдать сотовый телефон. Напоминаю — до обыска, что мы прекрасно видели на видеозаписях обыска квартиры; сотрудник КНБ вмешивался в проведение обыска автомашины и квартиры Адилбекова, на это мной обращено внимание суда в ходе исследования видеозаписей указанных следственных действий. По результатам обыска машины, дал указания дополнительного обыска машины, а перед обыском квартиры сообщал Адилбековой Маржан ложные сведения и нормы закона (запрет на звонок, да и в целом пользоваться сотовым и что телефон будет изъят), после чего открыто, даже демонстративно, похитил сотовый телефон последней. При всём при этом, он не являлся участником следственных действий, а его руководитель — руководитель МСОГ Сартбаева молча за всем наблюдала. Хотя странно наверное, когда подчиненный руководителю говорит «Айжан изыми» телефон (на ТЫ — они друзья или что-то больше), «следователь изымите», «начинайте обыск» (указание), а после грабежа телефона Адилбековой Маржан вскрывает этот телефон — демонстрирует имей код и указывает понятым что им делать. Кстати, если так, то у него ещё и незаконное проникновение в квартиру Адилбекова? А учитывая показания Сартбаевой в суде о том, что все действия сотрудниками КНБ выполнены по её поручению — она организатор этого грабежа? ещё про обыск — когда были надеты перчатки лицом, которое проводило обыск и взяв похищенный телефон Адилбековой Маржан упаковал его? Кстати, он тоже соучастник грабежа, ведь им не возвращен сотовый Адилбековой. в протоколе всё того же обыска квартиры количество участников отличается от количества лиц, указанных в протоколе обыска, а перед его началом никому так и не разъяснили их права, даже понятым, что прекрасно видно на видеозаписях обыска; часть документов невозможно прочесть, на что было мной указано в ходе исследования материалов в суде; Сартбаева объявила об окончании (т.9 л.д.3) в момент допроса Адилбекова (т.8 л.д.172), так и не дождавших ответа на поручение об установлении и приводе Курентаева — тут так сказать два в одном. Тут к слову тоже интересно получилось. Направить поручение в Алмату, которые как и сотрудники КНБ безоговорочно выполняют пожелания Сартбаевой никто не смог получается? Да и ответ от оперативной службы в данном случае был скажем так «медленным», если про владельца Дикой Орды и остальные детали, они смогли найти день-в-день, то господина Курентаева искали аж 16 суток и то не смогли (запрос — т.8 л.д.159, ответ — т.9 л.д.102). Вот такой однобокий подход. К слову, полиция Астаны и друзья следователя Сартабевой — сотрудники КНБ, которые по первому зову спешили ей помочь во всём, не смогли найти господина Курентаева, а простой участковый легко это сделал 16.10.2024 г. Согласно поста ИА «ORDA.KZ» от 16.10.2024 г. (https://orda.kz/organizatorov-press-konferencii-o-bespredele-v-talgarskom-rajone-zaderzhala-policija-393186/), цитата: «Сегодня утром его задержали и доставили в участок, т.к. он хотел сегодня провести пресс-конференцию посвященного «беспределу в Талгарском районе», а к другим организаторам полиция пришла с проверкой». Теперь вопрос, неужели опера Департамента полиции нашей столицы настолько хуже работают, чем простой участковый (потому что доставили его в участок)? Лично я так не считаю. Просто ещё раз — те сведения, что отражены в видеозаписи Курентаева, о которой мы всем и каждому на постоянной основе говорим — ломает обвинение в полном объеме, что невыгодно преследователям Адилбекова; ну и конечно, раз заговорили про Алмату, то исключение предметов из числа вещдоков из основного дела, исключает даже логические, не говоря про юридические, основания для их признания в выделенном в отношении лица деле в качестве вещдоков. Вообще, дело получилось, если следовать словам прокуратуры, одной большой технической ошибкой, которая сделана по желанию, тут уже согласно со слов следователя Сартбаевой, а не по законам РК, как должно быть. К слову забыл, в деле имеются ещё два документа составленных в одно время — постановление о переквалификации (вынесено в 20-04 ч.) и протокол очной ставки от 17.04.2024 г. (проведенной в период с 18-55 ч. до 20-55 ч.). Тут госпожа Сартбаева прямо указала, что она якобы сама составила постановление о переквалификации, но торопилась в ИВС, поэтому оставила своё ЭЦП лицу, которого не помнит, чтобы он ввел это постановление в систему веб-ЕРДР. Я конечно извиняюсь, но всем известно, что ЭЦП нельзя передавать третьему лицу, за это есть даже установлена адмотвественность согласно пункту 5 статьи 640 Кодекса. Но видать в полиции и прокуратуре практика так сложилась. Если честно, у них там слишком много противозаконной практики. С такой практикой один только вопрос: для кого написаны законы, правила, инструкции? и зачем нам тогда они, если их нарушают те, кто должен их не только соблюдать, но и привлекают к ответственности? Ну и конечно же не стоит забывать про КНБ: Из всего сказанного лично у меня сложилось такое впечатление. До появления сотрудников КНБ в деле, полиция осознавала незаконность расследования и особо не старалась нарушать законы РК. Но именно с их приходом, я уверен, что это была не инициатива полиции, они начали нарушать законы РК. Посмотрите, до 19.03.2024 г.: по делу по заявлению Альжавдера вообще ничего не делали; заявление Аккенженова списали в наряд; заявление Ергалиевой также висело в воздухе. Предвидя слова гособвинителя, что заявление Аккенженова зарегистрировано 11.03, а не 19.03 скажу так, любому понятно, что создать такой «серьёзный» МСОГ день-в-день невозможно, как и опера не будут день в день устанавливать кто же владелец канала, и тем более не будут бегать сотрудники КНБ по поручениям Сартбаевой, тем более не являющейся их руководителем. Вмешательство КНБ началось раньше 19 марта. Вопрос только зачем и почему? Но это установить нам не позволили, не ответив на адвокатские запросы, не разрешив допросить лиц создавших МСОГ. От части это видно даже по столь многочисленным переквалификациям, полиция явно не хотела вменять необоснованно тяжкое обвинение. Иначе я такие действия с квалификацией не понимаю. Хотелось бы добавить ещё про следователя Сартбаеву и МСОГ по делу. Напомню, что из показаний следователя Сартбаевой в суде от 04.09.2024 г., инициатором МСОГ была сама Сартбаева и именно 19.03.2024 г., будет точнее сказать, что она с упорством доказывала, что инициатором создания МСОГ являлась она, подтверждая свои слова утверждениями, что сама ходила и просила своё руководство руководство КНБ, после того как ей передали дело для изучения, но на вопрос каким образом она получила дело, если ей официально не поручали расследование — ответ не дала. Да и не смогла бы, поскольку не имела права сообщать без разрешения прокуратуры. Также не ответила для чего она попросила столько начальников в МСОГ, вместо обычных исполнителей. При этом, уже на следующем заседании, следователь сказала, что сначала создали МСОГ, потом только она получила дело и изучила его. В итоге, вопрос о том, кто инициатор МСОГ так и остался нераскрытым. Как и осталось неясным, в чем же солгала следователь, в том что она сама попросила сотрудников КНБ или их ей навязали — напомню, она утверждала, что сама просила их. Такое просто невозможно перепутать, только если не вмешались какие-либо силы с этого или иного мира. Согласно ч.8 ст.35 УПК, суд, обнаружив обстоятельства, исключающие уголовное преследование, обязан разрешить вопрос о прекращении уголовного дела. Но все вышеуказанные сомнения, несоответствия и грубейшие нарушения для прокуратуры г.Астаны — либо техническая ошибка, либо незначительное нарушение. В ходе судебного разбирательства я спрашивал — а что тогда является грубым нарушением уголовного законодательства РК тогда? С таким подходом ни к чему УПК и УК как минимум, не говоря про Конституцию РК. Можно сразу в тюрьму всех и каждого, за слова и будем жить как в советском союзе. Наверное, об этом мечтают сотрудники правоохранительных органов, а точнее живут уже по той репрессивной практике. Как сказал гособвинитель, они работают по практике, а не по закону. На все вышеперечисленные мной нарушения стороной. Но к чему это всё? Как следует из обвинительного акта — обвинения не предоставлены опровергающие документы или законодательные нормы, кроме как «так решили, потому что захотели», «техническая ошибка» или потому что для них это «не имеет значения для дела». Мини итог, согласно показаниям следователя Сартабаевой, ложность сведений в Дикой Орде доказана экспертизами и показаниями потерпевших, однако исследованием материалов дела в суде установлено, что экспертизами ложность не доказана. Соответственно доказательством являются голословные слова потерпевших и домыслы стороны обвинения, которые даже косвенно ничем не подтверждаются, а самом деле это одна большая техническая ошибка. Всё это сделано с грубейшими нарушениями правил, инструкций, приказов, законов, нормативных постановлений, кодексов и конечно Конституции РК, лишь на желании следователя, как она сама сказала, с молчаливого согласия прокуроров для защиты чести, достоинства и деловой репутации Аккенженова, Ергалиевой и Альжавдера, которые судя по позиции прокуратуры важнее законодательных актов нашей Республики. К слову, нам так и не показали паспорт господина Альжавдер. Он точно Альжавдер? Может мы допросили какое-то другое лицо? Уважаемый суд, сторона обвинения в ходе расследования, судебного следствия и в прениях, ссылается на конкретные нормы законодательства РК, тогда как орган уголовного преследования и прокуратура, только на предположениях, а следственные действия производят как хотят или по выдуманной ими практике. При этом, в своих прениях я указал не только на нарушения требований Конституции и уголовного законодательства РК, но и на нарушения Нормативных постановлений ВС РК. При этом, мной не указаны Нормативные постановления ВС РК « О судебной защите прав, свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве», пункт первый которого звучит следующим образом. Обратить внимание судов, что наряду с непосредственным разрешением судебных дел, необходимо реализовывать функции судебной власти по защите от незаконного, необоснованного ограничения прав и свобод лиц, участвующих в уголовном процессе, своевременному принятию предусмотренных законом мер, направленных на их восстановление, а также компенсацию причиненного вреда. В ходе подготовки дела к судебному разбирательству и главного судебного разбирательства дела судебная защита осуществляется путем проверки законности производства, проведенного органами уголовного преследования, соблюдения ими требований закона, гарантирующих процессуальные права участвующих в деле лиц. Там есть ещё пункты 15, 17 и 19, которые суд и так знает, а я лишь отражу, что они отражают необходимость принятия мер по выявленным фактам нарушений законодательства РК. Также не считаю необходимым перечислять суду требования Нормативных постановлений ВС РК «О некоторых вопросах оценки доказательств по уголовным делам» и «О судебном приговоре». В целом, я закончил повествование о своём анализе материалов дела, но хотелось бы остановиться на двух небольших данных.
Первое. В телеграм-канале Верховного суда РК, кстати незарегистрированного как СМИ, есть пост от 09.10.2024 г. о результатах рассмотрения Верховным судом уголовного дела в отношении Юсупова Б. обвиненного в совершении преступления, предусмотренного ст.345-1 УК (https://t.me/Jogargy_sot/3702). Так вот, согласно этого поста, цитата «Приговором суда, оставленным без изменения, апелляционной инстанцией, Юсупов признан невиновным и оправдан ввиду отсутствия в его действиях состава уголовного правонарушения.
Причиной такого решения стало следующее:
Согласно ст.19 УПК обвинительный приговор суда не может быть основан на предположениях. А как мы помним, всё обвинение Адилбекову состоит исключительно из предположений.
Доводы протеста прокурора о том, что по имеющимся телесным повреждениям судебно-медицинские эксперты сделали вывод о нахождении за рулем именно Юсупова, необоснованны. Проведенные экспертизы содержат только вероятностные суждения. Сами эксперты в суде показали, что специфических телесных повреждений для однозначного вывода о взаиморасположении на водительском и пассажирском сиденьях потерпевшего и Юсупова не имеется. Таким образом, одни только предположительные выводы экспертов при наличии других опровергающих обвинение доказательствах являются недостаточными для утверждения вины подсудимого. Напомню, что и в рассматриваемом нами случае аналогично, доводы прокурора о доказывали вины заключениями экспертиз — также необоснованны, поскольку и в самом заключении и в суде, эксперты показали, что их выводы носят предположительный характер — это первое, а второе — что для того чтобы вероятные выводы имели хоть какую-то силу, орган обязан был доказать ложность. При этом, в опровержение ложности, стороной защиты предоставлены документальные доказательства, составленные в т.ч. государственным органом — АЗРК.
Второе, о чем хотелось сказать, это о таком факторе, как международная практика. За основу я взял не столь отдаленную страну, плюс самый свежий факт из мировой правоприменительной практики. Так, в соседней стране — Кыргызской Республике, комитет по социальной политике Жогорку Кенеша одобрил в первом чтении законопроект, предусматривающий штрафы за клевету и оскорбления в интернете и СМИ, для физических лиц на 100 тысяч сомов, а для юридических лиц — до 200. Точно такие же суммы предусмотрены и за клевету — распространение заведомо ложной информации, которая порочит репутацию (сведения с портала ORDA.KZ — https://t.me/orda_kz/91754). Во-первых, даже у них клевета — это штраф, а у нас хотят лишить свободы за слова. Соразмерное наказание — как сказал обвинитель за столь опасное деяние.
Во-вторых, депутат Эрулан Кокулов, это Кыргызской депутат, подчеркнул, что закон может применяться избирательно и оказаться бесполезным для простых граждан.
И ведь не зря он так предполагает, что происходит у нас, мы видим в этом процессе.
Другой депутат — Эльдар Абакиров — предупредил, что чрезмерные штрафы могут иметь трагические последствия. Он привёл пример недавней трагедии с подростками, которых запугали штрафами за курение, что привело к суицидам. А что будет со свободой слова после обвинительного приговора и говорить не стоит. Журналистике как таковой у нас уже не будет. Будут только пресс-релизы. Такого же мнения и медиасообщество и активисты КР, которое выразило серьёзную обеспокоенность. Они утверждают, что законопроект представляет явную угрозу свободе слова и общественному дискурсу в стране. По их мнению, предлагаемые штрафы несоразмерны доходам большинства граждан, что делает их несправедливыми и чрезмерными. Смешные люди, боятся штрафов. У нас вообще свободы лишают за свободу, гарантированную ст.20 Конституции РК. Хотя активисты КР также указывают, что такие меры нарушают Конституцию Кыргызстана, которая гарантирует свободу слова и запрещает цензуру. Такими темпами мы из свободного народа Республики Казахстан, станем на одну линию с Северной Кореей, где во главу угла стоят слова чиновников, и весь народ подчиняется одной семье. Напомню слова нашего президента — Мы строим Жана Казахстана, а становление нашей Республики по пути Северной Кореи, мы становимся Тарихи Казахстан, возвращающей нас в 30-ые годы СССР. Вместо того, чтобы идти вперед, сделаем огромный скачок назад. Для чего я рассказываю обо всём этом? Если сегодня по вменяемому Адилбекову обвинению его осудят, то в последующем любые слова представителей СМИ — будут являться основанием для их осуждения, что в свою очередь является грубейшим нарушением статьи 20 Конституции РК о свободе слова.
На основании вышеизложенного, прошу суд:
Признать все указанные мной факты нарушений, с вытекающими из них последствиями в виду признания этих процессуальных и следственных действий незаконными; по этим же фактам нарушений законодательства РК вынести частное постановление в адрес Генерального Прокурора, Председателя КНБ и Министра внутренних дел РК для принятия строгих мер в отношении виновных должностных лиц, вплоть до уголовного преследования; оправдать Адилбекова Данияра по предъявленному обвинению, либо прекратить уголовное дело на основании ст.35 ч.1 п.2 УПК. Уважаемый суд, по результатам оглашения Вашего решения по делу, мы будем либо праздновать верховенство законов РК, либо оплакивать Свободу слова в Республике Казахстане. Благодарю за внимание!
Бушбакбаева Г., мать подсудимого Адилбекова Д.: С момента задержания до сегодняшнего дня прошло семь месяцев, как мой сын находится под стражей. Мне до сих пор не понятно за что сидят Адилбеков и Саудегеров. И какую угрозу национальной безопасности нашей страны несет мой сын. Почему так активно в этом участвует КНБ. Уважаемый суд, все адвокаты с самого начала доказали, что состава преступления здесь нет. Здесь не доказана гособвинителем вина этих двух людей. С самого начала это дело имело не правовой, а обвинительный уклон. Я даже хочу сказать, что преследовательный. Это была демонстрация беззакония. На протяжении всех досудебных мероприятий права моего сына нарушались неоднократно. Мы видели видео, видели сами, слышали, как при задержании Данияра он несколько раз повторял, что предоставьте мне адвоката, дайте мне возможность позвонить, у меня есть право на один звонок. Но этого ему не было предоставлено, что является нарушением его права. При обыске квартиры вы увидели, как сотрудник КНБ Ташмаканов вырвал телефон у Маржан (супруга Адилбекова). В офисе тоже, когда проводился обыск, провели его без присутствия понятых. Эти действия все указывают на намеренное пренебрежение законам сотрудниками правоохранительных органов, сотрудниками КНБ, сотрудниками прокуратуры, которые все это проигнорировали. Данияра незаконно держали в ИВС три месяца, хотя по закону имеют право лишь 48 часов. Два месяца мне не давали разрешения, чтобы я заходила как общественный защитник. Только 24 мая следователь Сартбаева соизволила выдать мне это разрешение. Это явное нарушение прав на защиту. Сотрудники КНБ оказывали на моего сына физическое и психологическое давление. Это свидетельствует о том, что следствие не стремилась установить истины, а имела цель только любой ценой его обвинить. Уважаемый прокурор, у меня к вам вопрос. Почему никто из этих людей не был привлечен к ответственности? За все те нарушения, которые были сделаны в процессе этого уголовного расследования, следственных мероприятий. Мы все это увидели глазами, услышали своими ушами. Эту безнаказанность поддержали вы, прокурор. Следствие даже не пыталась установить истину. На вопросы наших адвокатов о том были ли предоставлены Аккенженовым доказательства опровержения слов Саудегерова и Адилбекова и собирала ли она доказательную базу, следователь Сартбаева ответила: достаточно того, что Аккенженов сказал. А кто такой Аккенженов? Почему его все так боятся? Потому что он власть, вы его боитесь, прокуратуры? Почему доказательная база строится только на словах обвинения? Только на словах одного человека – этого Аккенженова? Так он сам сказал, что принадлежит к высшей кассе – к элите. Как можно безоговорочно верить его словам? Я тоже говорю: мой сын не виноват. В чем разница между Аккенженовым и мной? Уважаемый суд, я прошу вас принять решение не в угоду отдельным интересам, а в интересах справедливости. У меня все.
Судья Мукушева А.С.: Адилбеков Д., слушаю вас.
Адилбеков Д.: Уважаемый суд, мы уже три месяца разбираем с вами сфабрикованное дело. В отношении меня сейчас происходит уголовное преследование. Я не устану это повторять. Преследование организовано двумя агентами КБН – Аккенженовым и Ергалиевой, а также оборотнями в погонах. Это – Сартбаева, Абишев и Кокора. При поддержке прокуратуры. Все выше указанные люди не смогли даже по-умному сфабриковать уголовное дело. Даже на это мозгов у них не хватило. Нарушения уголовно-процессуального кодекса, либо ошибка, как говорила сама Сартбаева, «техническая ошибка». Сартбаева, Абишев, Кокора, в суде гособвинитель Кайдаров – исполняют преступные приказы. Я понимаю, что они лишь пешки в этой игре — им дали команду. Они ее пытаются исполнить. Все они позорят честь мундира и звание офицеров. Семь месяцев я и Ерлан Сабенович находимся под арестом. И три из них мы с вами, уважаемый суд, разбираемся в этом беспределе. И вот в первый день прении прокурор запросил мне 5 лет лишения свободы. При этом вводя вас в заблуждение, журналистов, общественность. Лукавство и банально занимаясь марафетом документов и подлогов. Документы, который он сунул приобщить к уголовному делу, на некоторых даже чернило не успело высохнуть, уважаемый суд. Те протокола, который он приносил со своей ехидной улыбкой. Уважаемый суд, говорят, что суд принимает решение руководствуясь законом и своими внутренними убеждениями. Про нарушения законов вам рассказали мои адвокаты, мои защитники. Я же буду говорить про внутреннее убеждение. Так вот, моя дочь родилась 10 июня 2019 года. В день, когда к власти пришел Токаев. День, когда кончилась эпоха Назарбаева. Этот день помню, как вчера. Я работал в предвыборном штабе Амиржана Косанова, кандидата в президенты от оппозиции. А позже я был в Мажилисе. Именно там Токаев выступал с речью, что отныне в стране грядут глобальные перемены, что мы может строит «Новый Казахстан». Где нет места коррупции и всех, кто с ним борется, он будет поддерживать и станет мечом и щитом в этом деле. Также он заявлял и просил проявить нулевую терпимость к любым проявлением коррупции. Я большой патриот своей страны и полностью поддерживаю политику второго президента. Но, как видите, будучи автором текстов о коррупционных рисках, сейчас нахожусь в тюрьме по сфабрикованному делу, инициированной представителями «старого Казахстана» Аккенженовым и его оборотнях в погонах. А также в этом деле принимает активное участие престарелая пенсионерка, которая мнит себя гуру журналистики, а в реале – шестерка КНБ, которая по первому зову побежала помогать по сфабрикованию по отношению меня. По моему делу много консультировался, в частности ст. 419, с бывшим министром юстиции Маратом Бекетаевым, который сейчас также находится в следственном изоляторе города Астаны. Господин Бекетаев изучал мой кейс и дал очевидный ответ, что здесь нет состава преступления. Замечу, что это главный юрист этой страны и явно компетентнее гособвинителя Кайдарова. А если вернуться опять же к внутренним убеждениям, то земля и недра по конституции принадлежат народу Казахстана, а не отдельным чиновникам и кучки олигархов. С этого года дети нашей страны начали получать дивиденды с нефтедолларов. Сумма небольшая. Уверен, не будь таких, как Аккенженов, то дивиденды были бы больше в разы. Недавно в одном из интервью Серик Буркитбаев, бывший глава Казахойл и экс-министр транспорта, заявил, что практика отката была всегда в минэнерго, что курирующему вице-министру сумками заносят эти грязные нефтедоллары. У нас вчера гособвинитель внес ересь, что у Курентаева украли видео. Украли видео! Уважаемый суд, украли именно то видео, где он рассказывает о махинациях Аккенженова. Это детский лепет. Такие вещи даже в садике не говорят сейчас. А у нас это гособвинитель зачитывает это с важным лицом в обвинительном акте. Уважаемый суд, также вчера вышло заявление в одном из новостных порталов, что следственная группа из Нидерландов вылетает в Казахстан. Она расследует дело о коррупционных скандалах в Vitol в Казахстане и будут изучать историю работы здесь. То есть, опять же, то, что мы писали в своих текстах, сейчас находит реальное отражение в деле. Также хотел бы отметить еще один факт. Сам Азамат Капенов, герой одной из наших публикации, вышел на связь с одним из наших защитников. Напомню, Капенов фигурирует в одном из текстов, и он говорит, что подтвердить каждое мое слово в этих двух постах – «Грязные нефтедоллары Аккенженова» и «Кто вице-министр Аккенженов?». Также он заявил о готовности дать полный разбор этого в интервью по этому поводу. Скоро оно выйдет в эфир, где он подтвердит все, что было написано мной. Гособвинитель сказал, что дело по 419 статье по отношению сотрудников, что меня пытал, принуждал дачу показании, было закрыто. Я, если честно, не удивляюсь, что все повернулось именно так. Ведь ворон ворону глаз не выклюет. В очных ставках следователь антикорра приехал с командой «сворачивать». Об этом прекрасно знает гособвинитель. А Сартбаева вовсе отказалась от самой очной ставки. Все у них оговорено между собой заранее. У прокуратуры, у КНБ, департамента полиции. То есть, они заняли одну единую позицию – молчать. Поскольку, если бы у этих оборотни в погонах было бы что сказать, были бы уверены в своей правоте, то они разбили бы мои доводы и доводы Ерлана Сабеновича. Поджав хвосты, пряча глаза, они просто заняли позиции, когда лучше молчать и не навредить себе. Именно в тот день антикорр как паровоз понесся закрывать это дело. Я помню, как во время следствия Абишев из КНБ говорил мне: делай что хочешь, но ты никогда не докажешь причастность Аккенженова в том, что ты пишешь в своих текстах. И он предлагал мне тихо сидеть на суде, признать вину, и тогда я получу условный срок, а буду отрицать, поднимать шум в СМИ – получу 5 лет реального срока. И вот сейчас Кайдаров запрашивает мне эти 5 лет реального срока после шума в СМИ. Тем самым, уважаемый суд, они бросают тень на вас и на всю судебную систему. Они мне тогда говорили: твой приговор уже готов; его нужно только зачитать; все зависит от твоего поведения. Тем самым подтверждаются слова казахстанского политолога Досыма Сатпаева из его книги «Вертикали власти», где он пишет то, что в нашей стране есть суды, но нету правосудия, в которых я отчасти убедился в этих словах. Во время следствия и суда. Седьмой месяц не слушают доводы наших адвокатов. В своем послании народу 2 сентября Токаев и ставил задачу перед правительством увеличить долю среднего бизнеса до 7-15 процентов. Вот он средний бизнесмен (Саудегеров). Банкрот. Как это называется? Дискредитация поручения президента? Как известно, средний бизнес – главный двигатель экономики страны. Налоги, рабочие места. Мало того, что Аккенженов свою работу не выполняет. У нас по всей стране дефицит бензина и газа в разных областях страны. Так он им не дают работать. По Ергалиевой. Уважаемый суд, вы сами являетесь дочерью уважаемых родителей. Уверен, они и вас души не чают. Также, как и родители Салтанат Нукеновой, которая была зверский убита своим супругом. Теперь представьте, что бы чувствовали ваши родители не дай бог что случись вами такие же вещи что случилось с Нукеновой. А потом престарелая пенсионерка из Казахстана сказала бы, что не все однозначно в этом деле, и что вы сами довели дело до убийства. Я сам воспитываю дочь. И не могу себе представить, что кто-то растоптал бы мой цветок, а потом купил блогеров. Они бы рассказывали, что не все так однозначно в этом деле. Никто не в праве убить человека. Никто не в праве отнимать жизнь у человека. Ергалиева хотела знать кто заказчик. Я скажу: Гульжан Хамитовна, заказчик мой – мое внутреннее убеждение. Ергалиева слишком высокого о себе мнение. Правильно пишет Марат Асипов, называя ее «торговцем своды слова», которая в свое время продалась бывшему руководителю АП Аслану Мусину с потрохами и хвалила Назарбаева со словами «Алга, Нуреке» и продолжает петь дифирамбы режиму экс-елбасы. Также хотел бы сказать, что Ергалиева в свое время ввела в заблуждение журналистов по моему делу на пресс-конференции. Якобы если бы знала, что автор Адилбеков, я бы пошла в гражданский суд. Но она же знала кто автор. Она же перед тем как написать заявление, знала кто автор телеграм-канала «Дикая Орда». Понимаете, она получила от своих кураторов из КНБ и побежала писать заявление и выставлять огромные огромный иск. Как она заявила при допросе моему адвокату иск она выставила в таком размере чтобы быть уверенной, что я буду находиться за решеткой. В своем предложении о примирении, которая она заявила изначально на судах, она просила сначала 3 миллиона, потом просила 5 миллионов, теперь она просит 15 миллионов. Пора бы уже этой женщине определиться. Исходя из этой чехарды, я делаю вывод, что сумма вылетает из ее фантазии. То есть, там нет никакого ущерба. Ни морального, ни материального. Ергалиева пусть оплачивает своих адвокатов сама или берет деньги у своих кураторов из КНБ. Не мне оплачивать этих адвокатов. А от моих постов студия у нее не сгорела, аппаратура у нее не сломалась, штат работает по-прежнему. Отписались смотреть эту помойку адекватные люди. Вот и все. Еще раз говорю, уважаемый суд. Я встречался с Бишимбаевым в тюремном накопителе, где он четко дал понять, что были проплачены все блогеры: от российских до казахстанских. Все, кто продвигал эту тему, что не все так однозначно у Салтанат Нукеновой, что якобы она сама виновата. Это бред. Я хотел бы заявить. Я не признаю ее иск и считаю его неадекватным, ее тоже неадекватной. Также как и полностью обвинение по 174 статье по делу. Почему я считаю Аккенженова и Ергалиевой агентами КНБ? Для меня удивительно, как эти две параллельные вселенные пересеклись на общем представителе защитника Смагулова. У меня к Смагулову нету проблем. Каждый зарабатывает свой хлеб как может. Но видится один ответ, то что Смагулова Аккенжену и Ергалиевой предоставили сотрудники КНБ. Также было с нотариусом, где они заверяли свои посты. Из тысячи нотариусов эти два персонажа пошли к одной и той же. По-моему, ее им также предоставил КНБ. А может вовсе не было этого нотариуса. Кнбшники все за них сделали. Также, как и не было Ергалиевой в департаменте полиции города Астаны. По Альжаудеру. Ну, тут вообще сказка. Компания, который возглавляет Юсуф Рашед Альжаудер, работает по миру и имеет свои аэропорты в африканских странах и в Узбекистане. Грубо говоря, работает в странах третьего мира. Видимо, Альжаудер привык, что основная масса людей в этих странах малообразованная и пост колониальным мышлением. Но в Казахстане ты должен работать по закону, будь ты хоть трижды инвестором. Деньги деньгами, но страну нудно уважать и считаться с ней. Именно об этом был пост. Гособвинитель опять же здесь лукавит. Якобы я озвучил вещи из его интимной жизни, и его тысячная семья за это огорчился. Это — ложь. Я не писал про его интимные жизни. Там была фраза что, он завел знакомство с дамами. А с кем он спит, мне вообще без разницы. Это его личное дело. Я свечку не держал. Это мне не интересно. Вовремя следствии тот же Абишев из КНБ мне заявляет, что Альжаудеру и Ергалиеву попросили написать заявление на усиление и подкрепление заявлении Аккенженова. Во-первых, Аккенженов не хотел быть единственным потерпевшим. Была вероятность, что обвинение по его эпизоду может быть разбито, что в самом деле и случилось. Уважаемый суд, я прошу вас оправдать меня и господина Саудегерова в полном объеме. Хотел бы отметить, недавно руководитель правого медиацентра Гульмира Биржанова выступала с докладом. Был озвучен наш кейс, что если Адилбеков и Саудегеров будет осужден по 419 статье, то это станет прецедентом. И никто не будет писать про коррупцию и беззаконие в Казахстане. Я стану первым журналистом по этой надуманной статье. Только за этот год Казахстан и так упал на 18 пунктов на международном рейтинге свобода слова и стремительно приближаемся по соседству таким странам как Туркменистан, Зимбабве. Разве мы к этому идем, уважаемый суд. Я считаю себя абсолютно невиновным. Считаю, что в отношении меня идет уголовное преследование. У меня все. Я хотел бы вас поблагодарить. Только сейчас я нашел какую-то толику справедливости. Ведь семь месяцев нахождения под арестом и действия наших следователей, прокуратуры, мы не могли добиться никакой справедливости. Именно сейчас я вижу, я знаю, уважаемый суд, то что на вас пытаются оказать давление те же сотрудники КНБ. И я знаю то, что вы не сдаетесь. Благодарю вас. Спасибо.
Судья Мукушева А.С.: Реплики.
Прокурор Кайдаров Д., отказался.
Адвокат Баймакулов А.: Я также хотел бы поблагодарить стороны, участников процесса и непосредственно суд. За обеспечение состязательности, открытости данного судебного процесса. У меня семь реплик. Обращаю внимание суда, что государственный обвинитель ни в ходе исследования доказательств в суде, ни в ходе прении так и не представил существенных доказательств. Без какого-либо анализа, без какой-либо аргументации. В суде позиция обвинения так и не нашла своего подтверждения. Полностью опровергнуть доводами со стороны защиты. В частности, путем предоставление письменных доказательств, приобщенной судом к материалам настоящего уголовного дела. Все доказательства обвинения они практически строятся на показании потерпевшего Аккенженова. Я обращаю внимание, что в прениях прокурор ссылался на экспертизу. Так вот, мое мнение, что имеющегося в материалах экспертиза от 24 марта 2024 года, которая ссылается гособвинитель в прениях, хочу отметить, что само заключение допрошенным в суде эксперты подтверждают, как раз-таки доводы защиты. Настаиваю, что именно сторона защиты представила в ходе судебного разбирательства исчерпывающие доказательства невиновности подсудимого, отсутствие признаков состава уголовно наказуемого деяния в действиях подсудимого, а также несоответствие квалификации обвинении тем действиям, которые были осуществлены ими. Также обращаю внимание, что доводы защиты Саудегерова и Адилбекова не просто опровергают, но и ссылаются на те имеющие ошибки, допущенные нарушения на стадии судебного расследования. Я полностью поддерживаю своих коллег касательно того, что суду необходимо отреагировать на данные нарушения.
Судья Мукушева А.С.: Есть еще реплики? Последнее слово Саудегерова Е.
Саудегеров Е.: Уважаемый суд, участники процесса. Я наблюдал за всем этим, и понял одно, что нас обвиняют по непонятном преступлении. Получается, что я собрал все документы, документы в компаниях своих соседей, все это привез в Астану, собрал все телефоны своих родных, поехали на стоянку и каким-то образом чудным образом попали в интернет. В результате чего мы совершили какое-то зверское преступление. Мне очень жаль, что так случилось. Мне очень жаль, что мои работники, мои близкие испытали этот шок. Мне очень жаль, что бизнес, который я все время устраивал привел краху. Я выступал все время на разных конференциях, пытался объяснить, что в нашей стране есть проблемы, а именно в нефтяной отрасли. Я хотел это донести. Возможно, не совсем правильно я донес. Все равно я очень рад, я очень счастлив. Потому что все это судебное разбирательство и мое нахождение в тюрьме подтолкнуло министерство сделать цифровизацию. АЗРК разобралась в том, что притесняются правда нефтедобывающих организации. Я думаю, что своим действием сделал больше добра. По крайней мере для работников отрасли. Потому что эта цифровизация позволяет им быть наравне, получать то, что они должны были получить. Возможность продавать свои нефти на те рынки, которые они хотели бы. И это будет определять не человек, а именно определять будет электронный способ. Надеюсь, у них сейчас дела пойдут лучше. Господа коллеги, желаю вам удачи. Скорее всего, меня посадят. В ближайшее время, наверное, я буду вне зоны доступа, вне работы. Всем огромное спасибо. Мне очень жаль, если будет приговор обвинительный. Я, наверное, задумаюсь о том, чтобы позже отказаться от гражданства Казахстана. Потому что не могу жить в такой стране. Спасибо большое.
Адилбеков Д.: Последнее слово. Я не думаю, что это будет моим последним словом. Получим срок с Ерланом Сабеновичем… Он не резиновый. Однажды закончится. Я в любом случай продолжу заниматься журналистикой. Что говорить, слова… А на деле – вот, получили обвинение. Мне просят пять, Ерлану Сабеновичу четыре. Ладно, мне за каждый пост дает по году, а Ерлану Сабеновичу за что? Четыре года за один текст, которому он по большому счету не имеет отношения. Я считаю, что это как-то не по-человечески. За один пост наказывать меня годом тюрьмы. Мы у людей жизнь не отнимали, имущество не отнимали. Наоборот. Только с благими намерениями, чтобы в этой стране все работало. На благо граждан. Хочется, как лучше, чтобы мы жили в развитой стране. В этой тридцатке, куда мы стремимся. С таким положением дел доберемся ли мы когда-нибудь до нее? Большой вопрос. Я хотел бы поблагодарить своих коллег – журналистов. Работайте. Это общество нуждается в правде. Если не журналисты, то я не знаю кто. Но всех не осудят. Да, Адилбеков – это показательный процесс, порка. И это мы переживем. Когда суды начинались, адвокаты говорили: Даник, мы сделаем все чтобы ты вышел отсюда подчистую, но чем дальше в лес мы уходим… Как говорят адвокаты, императивные нормы. Прокурор должен был сказать: тут грубых нарушении столько, давайте прекратим. Я знаю, что и на господина Кайдарова давят сверху, не его собственная прихоть – сидеть, приносить бумажки… У него есть руководство. Этому руководству звонят, говорят: есть такой журналист, непокорный, надо с ним что-то делать, потом плохой пример для всех остальных, будут писать про коррупцию, а мы потом как воровать будем? Они уже настолько обнаглели, что сумками деньги в кабинет друг другу заносят откаты. Мы, конечно, не пишем об этом открыто. Мы им даем пищу к размышлению. Чтобы люди делали выводы. Чтобы они не настолько обнаглели. Чтобы в этой стране было все для людей. Так получается, наверное. Как говорил в своего время Сталин, жизнь одного отдельно взятого индивидуума не стоит мучении 20 миллионов. Закроют меня, зато мои 20 миллионов казахстанцев будут жить достойно. Уважаемый суд, как работает журналист? Журналист каждый день живет чужой проблемой. Он забывает свои личные проблемы. С утра звонит бабушка, у нее канализацию прорвало. Потом приходят такие бизнесмены, как Ерлан Сабенович: помоги мне, давай осветим эту проблему. Значит, судьба моя такая. Что сказать? Всем спасибо.
Судья Мукушева А.С.: Суд отправляется в совещательную комнату.
Время окончания суда: 13:15.
Оглашение приговора по делу Адилбекова Д. и Саудегерова Е.
Судья Мукушева А.С.: Приговор именем Республики Казахстан К: 18 октября 2024 года. Межрайонный суд по уголовным делам города Астаны в составе председательствующей судьи Мукушевой А., пресс-секретаря судебного заседания Жаскайратовой М., с участием государственных обвинителей, прокуроров управления города Астана Кайдаров Д., Садуакасова, потерпевшего Аккенженова Е., потерпевшей Ергалиевой Г. и представителей Смагулова, потерпевшего Альжавдер, его представителя Ашимова, переводчика Таджибаева, подсудимого Адилбекова Д., его защитников адвокатов Маутканова А., Дюсекина, защитника Бушбакбаевой, подсудимого Саудегерова Е., его защитников адвокатов Байшуакова, Баймакулова, Баймолда Р., рассмотрел в открытом судебном заседании, с применением отдельного приложения Zoom, в общем порядке. Адилбеков Данияр Дауренбекович 21.121988 года рождения, уроженец ВКО, имущее высшее образование, состоящее в браке, работающий в ИП EMG Group по медиа деятельности, проживающий в городе Астана, ул. Достык, д.1, кв.96, предан суду по обвинению в совершении уголовных правонарушений, предусмотренных ст. 419, ч.3; 274, ч.2, п.3 по двум эпизодам УК РК; Саудегеров Ерлан Сабенович 11.12.1974 года рождения, уроженец ВКО, имеющее высшее образование, не состоящий в браке, работающий индивидуальным предпринимателем, проживающем в городе Алматы, ул. Ходжанова, д.13, кв.26, предан суду по обвинению в совершении уголовных правонарушений, предусмотренных ст. 28, ч.3; ст. 419, ч.3 УК РК. Суд приговорил Адилбекова Данияра Дауренбековича признать виновным в совершении уголовных правонарушений, предусмотренных ст. 419 ч.3, ст.274 ч.2, п.3 УК РК и назначить ему наказание по ст. 274, ч.2, п.3 УК РК в виде лишения свободы сроком на 1 год и 6 месяцев; по ст. 419, ч.3 УК РК в виде лишения свободы сроком на 4 года и 6 месяцев. Путем поглощения окончательно назначить Адилбекову Д. 4 года и 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в учреждении средней безопасности. Саудегерова Ерлана Сабеновича признать виновным в совершении уголовных правонарушений, предусмотренных ст. 28 часть 3; ст. 419 ч.3 УК РК и назначить ему наказание в виде ограничения свободы сроком на 3 года. Назначенным Саудегерову наказание считать условным, установить пробационный контроль на весь назначенный срок ограничения свободы. Меру пересечения Саудегерову Е., в виде содержания под стражей отменить, немедленно освободить из-под стражи. Гражданский иск потерпевшей Ергалиевой Г., удовлетворить частично. Взыскать с Адилбекова Д., в пользу Ергалиевой Г., компенсацию морального вреду в сумму 500 тыс тенге и представительские расходы в 1 млн 700 тыс тенге, а также в доход государства госпошлину в размере 1846 тенге. В удовлетворении гражданского иска Ергалиевой Г., в части взыскании материального ущерба в размере 14 млн 793 тыс 753 тенге отказать. Взыскать в доход государства процессуальные издержки за проведения экспертизы с Адилбекова Д., 123 тыс 232 тенге, с Саудегерова Е., — 841 тенге. Взыскать с Адилбекова Д. и Саудегерова Е., в фонд компенсация потерпевшим в принудительный платеж с каждого в размере 20 МРП в сумме 73 тыс 840 тенге. Суд разъясняет, поскольку Адилбековым Д., совершено три уголовных правонарушения, суд посчитал, что ему необходимо назначить наказание в виде лишения свободы. А Саудегеровым Е., совершено одно правонарушение, в связи с чем суд посчитал, что его исправление возможно вне изоляции от общества. Участники процесса вправе обжаловать приговор в течение 15 суток в апелляционном порядке. Судебное заседание объявляется закрытой. Время: с 17.00 до 17.16.
Торегожина Бахытжан
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.