Один из самых трагических эпизодов прошлогоднего кровопролития — стрельба по безоружным демонстрантам на алматинской площади 6 января — остается и самым замалчиваемым. Власти Казахстана заявили о «пресеченной попытке переворота» и даже об «успешно преодоленном вызове государственности», но не рассказали о том, что происходило в центре самого крупного города страны на следующий день после беспорядков.
Ни одно из уголовных дел, возбуждённых по фактам смерти людей, убитых на площади туманным вечером 6 января 2022-го, не дошло до суда. Информация, сколько людей погибло в результате применения силовиками боевого оружия в тот день, нигде не приводится. Более того, вопреки словам очевидцев о стрельбе на площади Республики и документальным подтверждениям в Акорде отрицают применение боевого оружия против мирных демонстрантов. Представившая недавно официальную версию Январских событий генеральная прокуратура обошла эту тему стороной.
Азаттык поговорил с родственниками погибших 6 января о том, что происходит с расследованием дел о смертях, как они переживают утрату и пытаются привлечь стрелявших к ответственности.
ДВЕ ПУЛИ НАВЫЛЕТ. СМЕРТЬ АКТИВИСТКИ
«Говорят, время лечит. Вообще не лечит. До сих пор очень тяжело. Рана не зажила…» Говорить об утрате, которую Томирис Изгутдинова пережила год назад, она не может без слёз. Мир 20-летней девушки рухнул в одночасье, когда не стало её матери.
Две пули в грудь навылет. Гражданскую активистку Нуралию Айткулову убили в центре Алматы 6 января 2022-го.
В тот день сотни человек мирно стояли на площади Республики. О погромах, которые были накануне, напоминали тлеющее здание акимата, разгромленная резиденция президента, разбитые машины. Люди разных возрастов составляли на бумаге требования к властям — отставка президента Касым-Жомарта Токаева, уход из власти его предшественника Нурсултана Назарбаева, отказ от ввода войск ОДКБ, которые были приглашены Астаной в разгар беспорядков. У монумента Независимости горел костёр, на котором готовили пищу. Среди стоявших там была и Нуралия.
Вечером мирные жители встали на площади с огромной тканевой растяжкой «Мы простой народ, мы — не террористы». Люди надеялись, что надпись черным по белому увидит тот, кому она адресована, — президент Токаев. Он заявил о нападении на город 20 тысяч террористов и ввёл режим чрезвычайного положения.
В сумерках на площадь заехали военные внедорожники. Из них открыли огонь. Протестующие бежали. Выжившие рассказывали потом, как на их глазах падали раненые, по пытавшимся их поднять стреляли.
Ночью правительство отчиталось: территория «расчищена от преступных группировок».
Томирис Изгутдинова уверена: её мать не была преступницей. Нуралия Айткулова болела за судьбу страны и искренне желала, чтобы её единственная дочь жила в свободном обществе.
— Мама боролась за то, чтобы у каждого гражданина была свобода выбора. Она выходила на мирные митинги, её увозили на автозаке. Когда ожидались митинги, её поджидали у дома и даже с работы встречали, чтобы мама просто не попала туда, — рассказывает Томирис. — Вместо того чтобы искать настоящих преступников, они преследуют мирных граждан. Даже на этом митинге [в январе 2022 года], который был попыткой донести, что народ уже не выживает, что это крайняя точка, просто всех расстреляли.
Дочь в тот вечер так и не дозвонилась до матери. Утром девушке сообщили, что Нуралии Айткуловой нет в живых. На опознание поехали родственники. Томирис говорит, что не могла принять смерть самого близкого человека. Нуралия воспитывала ребенка одна — муж умер, когда Томирис было три года.
После похорон домой пришли следователи. Настаивали на эксгумации. Силовики объясняли, что это нужно для раскрытия убийства.
— Мы были против эксгумации. Следователь, помню, говорил, что мы сначала должны доказать, что мама «не была террористкой». Так прямо не говорили, но такой смысл был подан. Она уже настрадалась. Умерла не собственной смертью. Это их рук дело. Мой дядя, мамин старший брат, сказал, что не позволим вскрывать тело, выкапывать. Он не пускал их дальше порога. Кричал, что, если там ещё шаг сделают, себя бензином обольёт, подожжёт. Мы в итоге добились того, чтобы эксгумацию не проводили.
Томирис невыносимо тяжело думать о трагических событиях Кровавого января, которые навсегда перевернули её жизнь.
— Я полностью ушла в работу, чтобы хоть как-то себя отвлекать. Работаю в кофейне. Раньше у меня была весёлая студенческая жизнь. А сейчас ничего не хочу делать. Только работа — дом. Я не могу назвать это депрессией, апатией или чем-то таким, но я точно знаю, что не оправилась. Любое упоминание об этом дне — и у меня сразу какие-то панические атаки, тревога, что опять что-то произойдёт, кого-то опять потеряю.
Томирис не знает, что происходит с делом по факту смерти матери. Известно, что Нуралию Айткулову признали случайной жертвой Январских событий. Дядя Томирис собрал документы, добился, чтобы государство выплатило девушке компенсацию. Никто из власть имущих не выразил соболезнования Томирис. Слова сочувствия ей говорили простые казахстанцы, незнакомые ей люди, которые звонили, писали и предлагали помощь, прочитав в Сети новости о смерти её матери. Томирис благодарит всех, кто поддерживал её, и говорит, что «горе немного легче переносить вместе с теми, кто сочувствует».
Дом за городом, в котором Томирис жила с матерью, сейчас пустует. Девушка говорит, что не может там находиться. Больно осознавать, что она больше не услышит родные голоса, не увидит на пороге любимые лица. В позапрошлом году она потеряла бабушку, затем маму, через три месяца после смерти матери — дядю.
ДЕЛО О «ПРЕВЫШЕНИИ ВЛАСТИ». ЗАСЕКРЕЧЕННОЕ И ЗАКРЫТОЕ
Айнур Байтханова показывает на экране смартфона фотографии улыбающегося молодого человека. «Он был заботливым, добрым. Всегда старался помочь всем», — рассказывает она о своём младшем брате.
В туманные дни января 2022-го, когда город погрузился в хаос, Жомарт не мог спокойно сидеть дома. Вместе с другими мужчинами из своего квартала он вышел на улицу, чтобы обеспечивать порядок. Айнур Байтханова рассказывает, что 5 января брат защищал от мародёров торговые точки в микрорайоне Самал, недалеко от площади Республики, помогал тушить пожары. Пришёл домой под утро, сказал, что удалось спасти женщину из огня. Вечером 6-го Жомарт вновь отправился на площадь. И не вернулся.
О гибели 35-летнего Жомарта Байтханова семья узнала 7 января. В выданной из морга справке говорится, что причиной смерти стала «обильная кровопотеря вследствие огнестрельного сквозного ранения грудной клетки с повреждением внутренних органов и сосудов».
— Сначала мы писали заявление в полицию, в управление полиции Медеуского района, потому что Самал в этом районе. В Медеуском РУВД сказали написать в Бостандыкский, так как площадь относится к этому району. Но потом департамент полиции вернул дело в Медеуский район. Затем департамент передал военно-следственному управлению, там сказали, что было «превышение власти». Но потом из управления вернули обратно в полицию. В течение года было такое ощущение, что дело пинают из одного ведомства в другое. Летом мы ходили в прокуратуру, потому что расследование никак не шло, — говорит Айнур.
Осенью дело по факту смерти закрыли. С формулировкой «в связи с отсутствием уголовного правонарушения». Постановление выдали родственникам Жомарта в октябре. С материалами дела они не ознакомлены, поскольку оно засекречено.
— Адвокат сказал, что дело так и не доведём до конца. Мы не знаем, как быть. Но я убеждена, что правда, как вода, всё равно рано или поздно найдёт свой выход. Одно знаю точно: нельзя быть равнодушными и аполитичными, игнорировать происходящее. Когда произошёл Желтоксан, мы были юные, не понимали. Когда произошёл Жанаозен, казалось, это произошло не с нами. Кантар — это трагедия в ещё большем масштабе, и она произошла в том числе из-за нашего равнодушия, — рассуждает Айнур Байтханова.
В канун досрочных президентских выборов 20 ноября (их победителем ожидаемо был объявлен Токаев, укрепивший свои позиции после Кровавого января) семью Байтхановых стали торопить со сдачей документов в фонд «Қазақстан халқына» — для выплаты компенсации. Средства перечислили в считаные дни, хотя до этого чиновники говорили, что никто не доказал, что молодой человек стал случайной жертвой стрельбы.
Жомарт не успел создать свою семью. Двоих детей сестры он воспитывал как родных, а племянники любили его как старшего брата. Айнур рассказывает, что её 19-летняя дочь и 10-летний сын часто вспоминают дядю, думают, как бы поступил он в той или иной ситуации, какой бы совет дал.
УБИЙСТВО АРХЕОЛОГА-ЛЮБИТЕЛЯ. РАССЛЕДОВАНИЕ, КОТОРОЕ «ВОЛОКИТЯТ»
Львиная доля дел по фактам смерти мирных людей во время Январских событий спустя год закрыта, в том числе о гибели детей, 12-летнего Султана и четырёхлетней Айкоркем, убитых в Алматы выстрелами в голову 5 и 7 января. Материалы многих расследований засекречены. Вероятно, из-за того, что стреляли из боевого оружия, которое принадлежит силовым структурам. Дела рассматривались в основном по статье «Превышение власти». Единственный случай, закончившийся обвинительным приговором, — в Талдыкоргане, где в ноябре военнослужащего-контрактника приговорили к шести годам заключения. Суд признал, что он, выстрелив в проезжавшего верхом мимо воинской части пастуха, вышел за пределы полномочий.
Одним из немногих дел, в рамках которого гибель мирного жителя во время Кровавого января расследуют по статье «Убийство», является дело о смерти 49-летнего Ерлана Жагипарова. Но тот, кого подозревают в стрельбе, не содержится под стражей и проходит в статусе свидетеля с правом на защиту.
Археолог-любитель Ерлан Жагипаров вечером 6 января направился из дома в микрорайоне Самал, где он жил, к площади Республики. В 19:52 он позвонил другу и прокричал, что его избивают. В трубке были слышны нецензурная брань и шум, похожий на звуки от ударов. Разговор прервался. Затем трубку никто не поднимал. На последний звонок всё же кто-то ответил. Неизвестный сообщил, что является сотрудником Национальной гвардии, и потребовал, чтобы «террористы» сдались. Через несколько дней родственники забрали из морга тело Ерлана со следами пыток, с наручниками на запястьях. Несмотря на то что он уходил из дома с документами и телефоном, на бирке было написано: «неустановленное лицо азиатской национальности».
Хронологию последних минут жизни Ерлана Жагипарова сумел восстановить его младший брат Нурлан. Живущий сейчас в Лондоне бизнесмен и бывший менеджер казахстанского коммерческого банка приезжал в Алматы, встречался со следователями, ходил в прокуратуру. Нурлан Жагипаров считает, что его брата жестоко казнили. Ни за что.
— Дело откровенно волокитят, — убеждён Нурлан Жагипаров. Он отмечает, что следователи меняются, сейчас дело в руках третьего по счёту сотрудника. — Провели экспертизу, осмотр автоматов, нашли именно тот, из которого стреляли. По пулям определили. Удалось установить причастных. Подозреваемыми они не называются. Но люди, которые участвовали в казни, известны. Установили конкретного исполнителя по оружию. Он ссылается на какие-то обстоятельства, мол, такая обстановка была. Сначала он не признавал вину, что он стрелял. Но определили, что это был он, как бы ни отрицал.
Материалы дела засекречены, поэтому, говорит брат погибшего, он не может сообщить имя и должность человека, который, как считает следствие, стрелял в Ерлана Жагипарова, но подчёркивает, что «это был не гражданский». Нурлан считает, что именно такие люди — жестокие и безжалостные — участвовали в расправах в украинской Буче, где в прошлом году во время российской оккупации были убиты сотни мирных жителей.
Нурлан Жагипаров видит конфликт интересов в том, что экспертизы по делу готовятся тем же органом, который ведёт следствие. Он полагает, что обстоятельства гибели брата «пытаются подогнать, чтобы оправдать» предполагаемого стрелявшего.
— Пока такие люди на свободе, никто не может быть в безопасности. Когда его характеристику читали [поняли] — это озверевший человек. Военные преступления срока давности не имеют. В текущих обстоятельствах, даже если он может улизнуть, мы на этом дело не закончим, дальше будем по закону преследовать. Если ничего не добьёмся, то будем обращаться в международные суды. Я предполагаю, что нерешительность следствия может быть связана с тем, что это [дело] затрагивает и другие судьбы, — говорит Нурлан Жагипаров.
На могиле Ерлана его родные установили плиту с имитацией наскального рисунка, рядом поставили небольшой балбал. Он увлекался историей родного края, ездил с археологами в экспедиции, спасал от уничтожения древние каменные изваяния. Был полон сил, строил планы, хотел жить.
Семья Жагипаровых отказалась от денежной компенсации. Нурлан говорит, что помощью государства он будет считать наказание виновных в смерти брата. Это даже не помощь, а обязанность властей, убеждён он.
«ПОЧЕМУ НЕ СТРЕЛЯЛИ ХОТЯ БЫ ПО КОЛЁСАМ?» ГИБЕЛЬ ЗА РУЛЁМ МАШИНЫ
Среди жертв применения летального оружия 6 января в центре Алматы — люди, не имевшие никакого отношения к беспорядкам. Руслан Куат, житель Талгара, работал в алматинском аэропорту. В начале января он взял отпуск, но продолжал ездить из пригорода в Алматы — занимался частным извозом. Его жена Айгуль рассказывает, что муж не сидел без дела, искал подработку. В семье ждали четвёртого ребенка. Нужно было обслуживать взятый ранее кредит.
Вечером 6 января Руслан Куат был убит на проспекте Назарбаева, недалеко от площади Республики.
— Что творилось в городе, мы не знали: не было интернета и живём мы за городом. Муж не участвовал в митингах, в тот день выехал таксовать. Я не знаю, зачем он туда поехал. Возможно, пассажир, который тоже был убит при обстреле, ехал туда. Ещё один пассажир, сидевший на заднем сиденье, который остался жив, дал показания. Он сказал, что, когда остановил машину, на переднем сиденье уже был пассажир. Водитель с пассажиром на переднем сиденье обсуждали происходящее. Мой муж, по показаниям этого человека, сказал: «Казах в казаха стрелять не будет». В уголовном деле так и написано, — рассказывает жена Руслана Айгуль.
Белая «Лада», изрешечённая пулями, врезалась в дерево после того, как водителя расстреляли.
Та ночь, когда Айгуль позвонил незнакомый мужчина и сообщил, что её супруга уже нет в живых, останется в её памяти как самая кошмарная в жизни. Члены семьи знали, что бездыханное тело осталось в охваченном хаосом городе, но не могли добраться до него: действовал комендантский час. «Боялись, что нас тоже расстреляют», — объясняет Айгуль.
Утром брат мужа выехал в город. Забрал тело. В медицинских документах написано, что пуля, выпущенная из неизвестного оружия, попала в затылок.
Дело о смерти засекретили. Затем закрыли.
— Его расстреляли военные. Мне в прокуратуре сказали, что это «Превышение власти», 451-я статья. А Руслана признали нарушителем режима ЧП, — говорит Айгуль.
Семье выплатили 7 миллионов тенге. Акимат Талгара помог погасить кредит, который взяли на похороны.
Айгуль с детьми (старшей дочери 17 лет, сыновьям 12 и 15 лет, младшей, Раяне, которая не увидела отца, меньше года) живёт в доме, который остался недостроенным. Руслан строил сам, почти всё заработанное вкладывал в дом. Не успел поднять второй этаж и поставить забор.
— Дети быстро повзрослели. Раньше, помню, баловались. Сейчас более серьёзные стали. За меня переживают. Он всё делал для детей, сильно любил их. В доме я строгой считалась, а он — добрым. Он мог спонтанно позвонить и забрать нас всех в горы. Нам его так не хватает.
Айгуль поначалу надеялась, что виновных в смерти мужа привлекут к ответственности и накажут. Сейчас, говорит, уже не испытывает иллюзий.
— Меня терзает то, что просто так расстреляли и остались безнаказанными. Кто мне даст фамилии тех, кто стрелял? Захотели — и расстреляли. Отделались тем, что заплатили 7 миллионов, и всё. Каждый день прокручивала в голове картину, как он убегал, как в него стреляли. Почему не стреляли по колёсам, если хотели остановить? Почему надо было убивать?
ЕЩЁ ОДНА ИЗРЕШЕЧЁННАЯ МАШИНА И СЕМЬЯ, ПОТЕРЯВШАЯ КОРМИЛЬЦА
42-летний Ермек Кебекбаев, зарабатывавший на жизнь частным извозом, 6 января выехал с другом, чтобы заправить машину. Он собирался отправиться на следующий день в пригород, чтобы забрать дочь-школьницу, которая осталась после новогодних выходных у бабушки с дедушкой. После беспорядков многие АЗС были закрыты. Ермек отъехал далеко от дома. После 19 часов он позвонил супруге Актоты и сообщил, что скоро вернётся. Это был их последний разговор.
Когда Актоты ещё раз набрала номер мужа, трубку взял его друг. Он сказал, что машину обстреляли недалеко от площади, на пересечении Желтоксан и Сатпаева. Ермек погиб.
Тело мужа Актоты нашла в морге больницы скорой медпомощи. Четыре огнестрельных ранения: в голову, грудь, плечо. Похоронили в Есике, где живут родители Ермека. Через две недели полиция провела эксгумацию. В заключении говорится, что смерть наступила от пулевых ранений.
Затем начались вызовы на допросы. Её мужу пытались посмертно предъявить участие в беспорядках. Актоты вспоминает, что следователи говорили с ней как с «женой террориста».
— В последний раз ходила забирать телефон и вещи мужа. Задавали вопросы, показывали видео, как вытаскивают тело, результаты экспертизы. Ни одну из четырёх попавших в него пуль не нашли. В машине нашли одну пулю. Сказали, что это от автомата, но он может быть и у гражданского, и у военного. Машину до сих пор не вернули, она на штрафстоянке.
Ещё в марте адвокат Актоты Кебекбаевой получила документ из департамента полиции, в котором говорилось, что «неустановленные лица» на площади Республики и в других частях Алматы «участвовали в массовых беспорядках, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, разрушениями, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств», в результате «пострадали сотрудники правоохранительных органов, военнослужащие, а также другие граждане, которые в последующем были доставлены в городские больницы и ИСЭ (Институт судебных экспертиз. — Ред.) по Алматы с признаками насильственной смерти, в том числе Кебекбаев Ермек Женисович».
Что происходит сейчас с делом по факту смерти и с посмертным обвинением в беспорядках — вдова Кебекбаева не знает. Оплачивать услуги адвоката она не может: еле сводит концы с концами. Актоты одна кормит троих детей — им девять, восемь и пять лет. Она устроилась работать оператором на парковке, получает на руки 120 тысяч тенге, которые отдаёт за аренду квартиры. Семья выживает на пособие, которое платят детям, — 66 тысяч тенге.
С Актоты связывались из фонда «Қазақстан халқына», который перечисляет выплаты семьям случайных жертв Январских событий. Она сдала документы, которые запрашивали.
— Теперь жду. Хочу детям приобрести дом хотя бы в ипотеку, чтобы завтра не остались на улице. Они знают, что отец не вернётся. Знают, отчего он погиб. Говорят мне: «Мама, теперь ты у нас одна».
Через несколько дней после стрельбы на площади президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил: «Мы никогда не применяли и не будем применять вооружённую силу против мирных демонстрантов». Ещё через месяц его близкий соратник Ерлан Карин, на тот момент государственный секретарь, в интервью местным СМИ заявил, что «6 января в Алматы силовики не открывали огонь против мирных жителей».
Исследователи международной правозащитной организации Human Rights Watch изучили видеозаписи, сделанные на площади Республики в Алматы 6 января, сопоставив характерные объекты со спутниковыми снимками, картами и фотографиями. Для привязки видео ко времени они сопоставляли записи с сообщениями СМИ и постами в соцсетях, временем восхода и заката и показаниями часов в кадре. Лишь на одном видео длительностью две с половиной минуты можно насчитать свыше 100 выстрелов. Исследователи проинтервьюировали трёх человек, которые рассказали, как 6 января силы безопасности открыли огонь по группе мирных протестующих. Их рассказы соответствуют изученным видео и материалам СМИ. Правозащитная организация пришла к выводам, что доказательств применения «избыточной силы» достаточно, и призвала Астану провести международное расследование Январских событий. Президент Казахстана отверг этот призыв.
Через год после кровопролития Генеральная прокуратура заявила, что в январе 2022 года имела место попытка переворота, которую организовало теперь уже бывшее руководство спецслужбы. Дело в отношении экс-председателя КНБ Карима Масимова засекречено и слушается в столичном суде за закрытыми дверями.
Список жертв Январских событий, охвативших несколько городов Казахстана, власти страны опубликовали лишь в августе. В нём только фамилии и инициалы. Ни обстоятельств гибели, ни даты, ни места смерти. Недавно Генпрокуратура сообщила, что 151 из 238 погибших приходится на Алматы. Сколько из них были убиты 6 января на площади — не сообщается.
Багдат Асылбек радио Азаттык
https://rus.azattyq.org/a/kazakhstan-bloody-january-almaty-shooting-on-square/32225363.html
