Евгений ЖОВТИС: «В современном мире у демократии, верховенства права и прав человека есть четыре “врага”»

Тезисы выступления III предварительной встрече по человеческому измерению ОБСЕ под названием «ОБСЕ на переломе: импульсы гражданского общества для реорганизации человеческого измерения»

18 июля 2022 года, г.Вена

Дамы и господа!

Война в Украине, помимо человеческих трагедий, десятков тысяч погибших людей, разрушенных городов, сел и инфраструктуры, явилась точкой кристаллизации проблем, с которыми сталкивалась ОБСЕ в последние два десятка лет.

Напомню, что в 1975 году было создано Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), то есть, диалоговая площадка для обсуждения вопросов безопасности, экономики и экологии, и человеческого измерения, то есть демократии, верховенства права и прав человека. Понятно было, что по третьей «корзине» обязательств Советский Союз ничего делать не собирался, да и обсуждение этих вопросов было для него совершенно бесполезным. Его распад создал условия к тому, что диалоговая площадка в течение пяти лет превратилась в организацию, то есть получила институциональное развитие, предполагающее сотрудничество в выполнении обязательств с использованием экспертного потенциала и структуры ОБСЕ. Тогда же был принят ряд важных документов, в том числе Московского и Копенгагенского совещаний, помимо обязательств в области развития демократии, справедливых выборов, верховенства права и т.д., установивших принцип экстерриториальности прав человека.

Но уже конфликты в Молдове и бывшей Югославии показали определенные проблемы с точки зрения эффективности этого механизма. А с конца 90-х годов стало очевидно, что целый ряд стран на территории бывшего Советского Союза снова стали рассматривать третью «корзину» Хельсинских соглашений как необязательную. Прежде всего это относится к России, Беларуси, Азербайджану и странам Центральной Азии, за исключением, в какой-то степени, Кыргызстана.

И в области развития демократии, верховенства права и прав человека ОБСЕ снова стало превращаться в СБСЕ, то есть, из организации снова в площадку для безрезультатного диалога. Потому что достигать каких-либо существенных результатов диалога по этим вопросам между демократическими государствами и тоталитарными, к которым, без сомнения, относится Туркменистан и авторитарными, с той или иной степенью жесткости, к которым относятся другие перечисленные мною выше государства, практически невозможно. Блокирующий любые попытки чего-то достичь консенсусный характер принятия решений и неэффективность ОБСЕ в целом были в нашем регионе продемонстрированы и во время событий в Туркменистане в 2002 году, Андижанских событий в 2005 году и событий в г.Жанаозен в 2011 году, да и в целом в Казахстане в январе этого года.

Вооруженный конфликт в Грузии с участием России в 2008 году, аннексия Крыма и вторжение на Донбасс в 2014 году продемонстрировали, что и первая «корзина» Хельсинкских соглашений не обеспечивает никакого результата. Более того, война в Украине показывает, что речь идет не о европейской, то есть, региональной, а о глобальной безопасности, где проблемы неэффективности ОБСЕ неотделимы от проблем неэффективности ООН или ее Совета Безопасности.

Война в Украине создала угрозы безопасности и для стран Центральной Азии, поскольку Казахстан, например, тоже был подписантом Меморандума об отказе от ядерного оружия, который, оказывается, никаких гарантий не обеспечивает.

Наконец, еще в 2000-х годах я выдвинул тезис, что в современном мире у демократии, верховенства права и прав человека есть четыре «врага»: газ, нефть, борьба с терроризмом (или то, как она ведется) и геополитические соображения. Эти «враги» все больше проявляются и в развивающихся, и даже в развитых демократических государствах. Причем, как показала война в Украине, все «корзины» Хельсинкских соглашений взаимосвязаны, хотя и по структуре ОБСЕ, и по методам обсуждения проблем, обычно две «корзины» обсуждаются без особого участия гражданского общества, но сейчас и вторая «корзина» о сотрудничестве в области экономики и экологии тоже стала практически бесполезной в отношении ряда государств постсоветского пространства.

Все это ставит перед ОБСЕ, точнее перед ее членами – демократическими государствами, трудноразрешимую задачу. Особенно с точки зрения того, что интересует гражданские общества, правозащитные организации и правозащитников в разных странах региона: развитие демократии, верховенство права, соблюдение прав человека и расширение пространства для гражданского общества. Тем более, что в отношении этих вопросов никаких серьезных позитивных изменений в странах региона не происходило, несмотря на многочисленные обсуждения их на разных площадках ОБСЕ, включая HDIM. Мы все также наблюдаем в разной степени преследования политической оппозиции, правозащитников и независимых журналистов, сокращение пространства для организаций гражданского общества и СМИ. Более того, в некоторых странах региона происходит транзит власти, где-то путем своеобразного наследования, где-то в результате внутриэлитных процессов или внутренних конфликтов. В Казахстане и Узбекистане это, например, создает какое-то пространство для возможных трансформаций и реформ, хотя на фоне обострения социальных проблем, большого социального неравенства и отсутствия справедливости в широком смысле это создает и серьезные вызовы, что подтверждают события января этого года в Казахстане.

В этих условиях ситуация осложнилась и для гражданских обществ стран Центральной Азии, для которых ОБСЕ – одна из немногих площадок для выражения своего мнения о ситуации с реализацией обязательств в области человеческого измерения. Кстати, четыре из стран региона являются членам Шанхайской Организации Сотрудничества, которая до вступления в нее Индии была, если я не ошибаюсь, единственной региональной организацией в мире, среди членов которой не было ни одного демократического государства.

Что беспокоит, что в последние годы на международном уровне страны Центральной Азии стали больше рассматривать в азиатском контексте, наряду со странами Южной и Юго-Восточной Азии, хотя это регион Евразии. Это регион, который по факту членства в ОБСЕ является частью предполагаемой архитектуры безопасности и сотрудничества именно в Европе. Наш Казахстан к тому же, например, имеет часть территории в Европе и уже является членом Венецианской комиссии Совета Европы и Европейской футбольной ассоциации. Это не европейский, но и не азиатский регион, это евразийский регион со всеми вытекающими отсюда последствиями цивилизационного выбора. К тому же этот регион, как и ряд других стран постсоветского пространства, так и не прошли этап декоммунизации и десоветизации, что ярко проявилось в реакции на войну в Украине, демонстрируя отравленность конспирологией, огромные масштабы манипулирования общественным мнением и пропаганды.

И еще. Когда мы говорим о роли гражданского общества, необходимо, как мне кажется, обратить внимание на такой факт. В отношении ООН, ОБСЕ и других всемирных и региональных организаций мы используем слово «международные». Мне представляется это не совсем верным. Правильнее их называть «межправительственные». Потому что одно дело, когда в этих организациях участвуют государства, где власти избраны на свободных и справедливых выборах и в той или иной степени представляют своих избирателей, то есть народы этих стран и их интересы. А когда речь идет о тоталитарных и авторитарных государствах, то в международных организациях они отражают свои интересы или интересы элит и кланов, находящихся у власти, а не своих народов.

Поэтому-то так принципиально важно, чтобы в обсуждении всех вопросов, и безопасности, и экономики и экологии, и человеческого измерения принимали участие активные представители гражданского общества, что с каждым годом становится все сложнее делать, потому что все те же тоталитарные и авторитарные члены ОБСЕ создают все новые препятствия для такого участия путем усложнения процедур и использования проправительственных организаций и ГОНГО.

Платформа гражданской солидарности в течение последних, как минимум, 10 лет представляла целый ряд рекомендаций в этой области, которые остаются актуальными, но война в Украине все обострила и вызовы стали жестче, а иногда и просто ставится вопрос: какие организации по безопасности нужны, как в них должны приниматься решения, и как эти решения должны выполняться. И любые площадки, в том числе HDIM должны служить поиску ответов на эти вопросы. Спасибо за внимание .